В понедельник Старик много раз пытался позвонить Джей-Пи Конгдену, но там никто не снимал трубку. Дуэйн как раз стоял у входной двери и мог слышать весь разговор, когда констебль Барни явился с жалобой.

– Ну, Макбрайд, – обратился он к Старику, – Джей-Пи всем жалуется, что вы убили его собаку.

Старик ощерился:

– Проклятая собака набросилась на моего сына. Чертов безмозглый доберман! Впрочем, у самого Джей-Пи мозгов не больше.

Барни мял в руках шляпу, пальцы нервно поглаживали гладкую ленту внутри ее.

– Джей-Пи утверждает, что собака была заперта в доме, где он, собственно, и обнаружил ее труп. Заявляет, что кто-то забрался в дом и убил добермана.

Старик сплюнул в пыль:

– Черт подери, да вы прекрасно знаете, что это ложь, как и большинство протоколов о нарушениях, на основании которых он штрафует людей на дорогах. Да, псина действительно была внутри дома, когда мы с сыном постучали, прежде чем обойти сарай и самостоятельно разыскивать Артов «кадиллак»… который, между прочим, совершенно не должен был там находиться. Это противозаконно: покупать пострадавшую в аварии машину, пока следствие не закончено. Как бы то ни было, пес налетел на Дуэйна уже после того, как мы прошли на задний двор, а это значит, что засранец Конгден специально выпустил собаку, чтобы она напала на нас.

Барни внимательно заглянул Старику в глаза:

– У вас есть доказательства, что все именно так и было?

Старик рассмеялся:

– А почему он послал вас ко мне? У самого-то Конгдена есть доказательства, что именно я убил его добермана?

– По его словам, вас видели соседи.

– Вранье. Рядом с ним живет миссис Дюмонт, а она слепая. Во всем том квартале меня знает только мисс Дженсен, а она уехала в Оук-Хилл к своему сыну Джимми. Кроме того, я имел законное право находиться на его участке. А вот Конгден вопреки законам и правилам завладел машиной моего брата и к тому же снял с нее дверцы, чтобы скрыть следы преступления и помешать установлению истинной причины аварии.

Барни резко нахлобучил шляпу на голову и дернул козырек:

– О чем это вы толкуете?

– О двух пропавших дверцах с водительской стороны «кадиллака», на которых оставались следы, с головой выдававшие настоящего виновника аварии. Следы красной краски. Красной! Точно такой же, как на кабине грузовика, пытавшегося неделю назад сбить моего сына.

Барни вынул из кармана блокнот и огрызок карандаша и принялся что-то записывать. Потом он снова поднял глаза:

– Вы сообщили об этом шерифу Конуэю?

– Вам отлично известно, что я ему звонил, – сердито проворчал Старик. Он очень нервничал и все время потирал щеки; в это утро он побрился, и отсутствие щетины как будто его смущало. – Шериф пообещал разобраться с этим делом, а я попросил его разобраться как следует и предупредил, что в противном случае выдвину против него и Конгдена обвинение в ненадлежащем проведении расследования.