Мишель Стеффни смотрела на него широко раскрытыми зелеными глазами, склонив головку набок, с таким выражением, будто он только что напрудил лужу прямо в ее гостиной. Доктор Стеффни, одетый в брюки, жилетку, галстук и всякую такую ерунду, недоумевающе поглядел на Харлена, водрузил очки на нос, потом снова снял их и начал спускаться по лестнице.
– Пожалуйста, повтори еще раз то, что ты сказал, – попросил он.
Харлен повторил это еще раз, делая ударения на самых волнующих местах. Какая-то незнакомая женщина была у него дома. (Он не стал упоминать о том, что она была мертвой и тем не менее ходила.) Какие-то парни в грузовике преследовали его. (Пока опустим тот факт, что это труповоз.) Его маме пришлось уехать по делам в Пеорию. (Делами это нельзя назвать, но и это уточнять не станем.) Он здорово испугался. (А вот это точно.)
В комнате появилась миссис Стеффни. Как-то Харлен слышал от Си-Джея Конгдена и Арчи Крека, что если хочешь узнать, какой будет твоя девушка лет через несколько, – ну, в смысле груди и все такое, – то посмотри на ее мать. Тут у Мишель Стеффни не было оснований для беспокойства.
Миссис Стеффни захлопотала вокруг Харлена. Она сказала, что прекрасно помнит его по предыдущим дням рождения, но он в этом усомнился: слишком много здесь было ребят, да и пригласили его только потому, что приглашали весь класс. И она настояла, чтобы он прошел в кухню выпить чашечку какао, пока мистер Стеффни позвонит в полицию.
Доктор выглядел несколько смущенным, если не сказать настороженным, но выглянул на улицу – из-за его спины Харлен увидел, что грузовика, разумеется, там уже не было, – и пошел звонить Барни. Миссис Стеффни попросила запереть двери, пока они будут ждать полицию. Харлен был целиком с ней согласен. Он бы еще запер и все окна, но, как ни странно, у таких богатых людей не было кондиционера, а значит, в доме сразу стало бы невыносимо душно. Он чувствовал себя в относительной безопасности, пока миссис Стеффни суетилась на кухне, разогревая для него еду – он пожаловался, что не обедал сегодня, хотя на самом деле съел спагетти, оставленные мамой на плите, – и пока мистер Стеффни уже в четвертый раз допрашивал его о том, что произошло, и пока Мишель смотрела на него широко распахнутыми глазами. Этот взгляд мог означать все, что угодно: от немого обожания отважного героя до откровенного презрения, поскольку он оказался такой задницей.
В настоящий момент Харлену это было безразлично.
«Старуха в его комнате. Ее лицо в окне, она смотрит вниз, прямо на него…»
Сначала он подумал, что это Двойная Задница, но потом каким-то образом понял, что видел миссис Дагган. Ту, другую. Которая давно умерла.