– Ничего, – ответил Харлен. – Я сейчас спущусь выпить какао.

Он вернулся в комнату, скрутил всю постель, стараясь ни в коем случае не дотронуться до дерьма, бросил в ту же кучу пижаму, запихал все в угол кладовки, достал с полки пижаму, хоть и маловатую, но чистую, пошел вымыл руки и только тогда спустился в кухню.

Даже много позже Харлен не мог бы сказать, почему он решил не показывать двум взрослым это очевидное доказательство того, что кто-то или что-то было у него в доме. Возможно, в этот момент он понял, что с этим должен управиться сам. А возможно, такие вещи были слишком постыдными… показать им постель было все равно что достать спрятанные в кладовке журналы и трясти ими перед всеми.

«Она была здесь! Оно было здесь!»

Горячий шоколад оказался отличным. Доктор Стеффни освободил от грязной посуды и вымыл кухонный стол, и они посидели втроем, болтая как равные, до половины первого, когда мать наконец вернулась и вошла через заднюю дверь.

Харлен сразу отправился к себе наверх, достал запасное одеяло из шкафа и завернулся в него, нимало не беспокоясь о простынях. Заснул он сразу, чуть улыбаясь при звуках доносившихся снизу сердитых голосов.

Все было точно так, как бывало при папе.

Глава 23

Глава 23

Однажды ночью, во время одного из самых тяжелых приступов лихорадки, Майку приснилось, что он разговаривает с Дуэйном Макбрайдом.

Дуэйн не был похож на мертвого. И не был расчленен на куски, как говорили в городе. Он не кружился на одном месте, как зомби или еще кто-нибудь подобный, – нет, это был просто Дуэйн Макбрайд, такой, каким все эти годы знал его Майк: полный, медлительный, одетый, как всегда, в вельветовые брюки и простую фланелевую рубашку. Даже во сне Дуэйн то и дело поправлял съезжающие на нос очки в темной оправе.

Они были в каком-то неизвестном Майку, но показавшемся ему странно знакомом месте: холмистое пастбище с высокой, обильной травой. Майк не совсем понял, что он, собственно, тут делал, но заметил сидевшего на камне у самого края обрыва Дуэйна и пошел к нему. Обрыв был страшно высоким, гораздо выше всего, что Майк видел до сих пор, даже выше, чем скала в парке округа Старвед-Рок, куда однажды они ездили всей семьей, когда Майку было шесть лет. Далеко внизу виднелись города, текла широкая река, по которой медленно скользили баржи. Дуэйн сидел, не поднимая глаз, и, как всегда, записывал что-то в блокнот. Когда Майк подошел и сел рядом, тот перестал писать.

– Мне жаль, что ты заболел, – сказал Дуэйн, поправил очки и отложил блокнот в сторону.

Майк кивнул. Он не был уверен в том, что говорит то, что следует, но тем не менее произнес: