Или что-то, на чем можно было бы потренироваться.

Мемо не спала. Иногда, хоть ее глаза были открыты, она не совсем бодрствовала. Но сейчас было не так. Майк присел рядом с ее кроватью. Мать была дома. В это воскресенье, десятого июля, Майк впервые за последние три года пропустил службу. Пылесос гудел в его комнате наверху. Мальчик пригнулся ниже и увидел, что карие глаза Мемо смотрят прямо на него. Одна рука бабушки лежала поверх одеяла и напоминала птичью лапку: пальцы скрючены, предплечье испещрено венами.

– Ты меня слышишь, Мемо? – прошептал Майк, низко склонившись к ее уху.

Он чуть отодвинулся и заглянул ей в глаза.

Одно мигание. Согласно домашнему коду, одно мигание означало «да», два – «нет», три – «не знаю» или «не понимаю». Именно таким образом они выясняли самые простые вещи в общении с бабушкой: переменить ли ей белье или одежду, подать ли судно и тому подобное.

– Мемо, – шепнул Майк губами, все еще сухими из-за высокой температуры, – ты видела солдата в окне?

Одно мигание: «Да».

– Ты видела его раньше?

«Да».

– Думаешь, он пришел, чтобы принести нам зло?

«Да».

– Ты все еще думаешь, что это смерть?

Мигание. Мигание. Мигание. «Не знаю».

Майк перевел дыхание. Тяжесть виденного сна сковывала его словно веригами.

– Ты узнаешь… узнала его?

«Да».

– Это кто-то, кого ты знала?

«Да».

– Его знали и мама с папой?