«Или этот запах существует только в моем воображении?»

Майк шагнул чуть ближе, все еще закрывая рукой лицо, он старался привыкнуть к темноте. И почти ожидал увидеть на кровати смердящий труп.

Отец Кавано выглядел плохо, но называть его смердящим трупом Майкл не стал бы. Было очевидно, что молодому священнику очень дурно: глаза закрыты, но почти черные веки глубоко утонули в глазницах; губы совершенно белые и растрескавшиеся, будто он брел без воды по пустыне дней десять; кожа на лице блестит, но не тем здоровым блеском, который появляется после пребывания на солнце, а лихорадочным блеском тяжелобольного человека; слипшиеся волосы спутанными прядями облепили череп; руки со скрюченными пальцами, лежащие на одеяле, напоминают птичьи лапы. Рот отца Кавано был широко распахнут, и тонкая струйка слюны стекала из него на ворот пижамы. Дыхание клокотало в горле так громко, словно там ворочали камни. В этот момент он совсем не был похож на прежнего священника.

– Достаточно, – шепнула миссис Маккафферти, выпроваживая Майка на лестницу.

Действительно, совершенно достаточно. Майк выскочил из дома, прыгнул на велосипед и помчался к дому миссис Мун с такой скоростью, что встречный ветер вызвал слезы на его глазах.

Она была мертва.

Он почти ожидал этого, когда, постучав в дверь, не услышал ответа. Он почти знал это, когда, войдя в небольшую полутемную гостиную, не увидел ее котов.

Майку было известно, что мисс Мун, библиотекарша, обычно приходит по утрам, часов в восемь, чтобы позавтракать с матерью. Сама она жила в старом большом доме на Броуд-авеню, один из этажей которого снимала вместе с миссис Гроссейнт, учительницей четвертого класса. Сейчас было примерно половина восьмого.

Майк переходил из комнаты в комнату небольшого дома, чувствуя ту же поднимающуюся тошноту, какую ощущал в доме священника.

«Перестань быть таким дураком. Она просто вышла на утреннюю прогулку. И коты вышли вместе с ней».

Он понимал, что котов нельзя убить на улице, вне этого аккуратного беленького домика.

«Ладно, коты ночью сбежали, и она отправилась их искать. А может, мисс Мун наконец отвезла мать в Оук-Хилл, в дом престарелых. Давно пора было это сделать».

Такое предположение было вполне логичным. Но неправильным.

Тело он обнаружил на крохотной лестничной площадке второго этажа. Второй этаж весь был маленьким – только спальня миссис Мун и миниатюрная ванная комната, – и на площадке едва поместилось даже ее хрупкое тело.

Майк застыл на верхней ступеньке, сердце забилось с такой бешеной силой, что он опасался потерять равновесие. Не хватало ему еще скатиться по ступенькам. За исключением похорон его дедушки, которые были несколько лет назад, он никогда не видел мертвого человека… если, конечно, не считать Солдата. И сейчас Майк смотрел на представшее перед ним зрелище со смесью ужаса, горя и любопытства.