Видимо, она была мертва уже довольно давно. Конечности одеревенели, левая рука сжимала перила, как будто старушка, падая, пыталась за что-то ухватиться, а правая торчала вертикально вверх, и пальцы были скрючены так сильно, будто она хватала воздух… или будто бы она отталкивала от себя что-то ужасное.

Глаза миссис Мун были открыты. Майк подумал, что у тех сотен мертвецов, которых он видел в бесконечных фильмах по телевизору, глаза всегда были закрыты… но здесь, у миссис Мун, они были так широко распахнуты, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Но тем не менее это были глаза мертвого человека, Майк это ясно видел по тому, как остекленели и помутились их зрачки.

Старческие пятна у нее на лице казались почти выпуклыми, потому что вся кровь от него отхлынула. Шея была так отчаянно напряжена даже после смерти, что каждая мышца и сухожилие выделялись подобно веревкам. На ней было надето что-то вроде стеганого халата, под ним виднелась розовая ночная сорочка, и костлявые ноги торчали из-под нее прямыми палками, будто старуха падала навзничь, как падает клоун в цирке. Один из розовых пушистых домашних шлепанцев слетел с ноги, и обнажившаяся ступня, вся сморщенная и шишковатая, но с выкрашенными в розовый цвет ногтями, казалась чем-то нереальным.

Майк наклонился вперед, осторожно прикоснулся к левой руке миссис Мун и тут же отдернул руку обратно. Тело было очень холодным, несмотря на то что в помещении было тепло. Он заставил себя взглянуть на ее лицо. Это было самое ужасное.

Рот миссис Мун был широко распахнут, очень, очень широко распахнут, будто она продолжала кричать и после смерти. Зубной протез торчал в темном провале рта как нечто неестественное и потому отталкивающее в этой своей искусственности. Казалось, он только что свалился ей прямо в рот откуда-то сверху. Все линии лица исказились и образовали маску непреодолимого ужаса.

Майк отвернулся и, не разгибая спины, стал спускаться по ступенькам, не в силах выпрямиться. В воздухе уже чувствовался легкий запах гниения, так иногда пахнет забытый в вазе букет цветов. Ничего похожего на зловоние, царившее в доме священника.

Кто бы ни убил ее, он, возможно, еще в доме. Вдруг он поджидает Майка за дверью?

Майк не мог заставить себя ни поднять глаза, ни побежать. Он должен минуту посидеть. В ушах так громко стучало, словно там поселился целый хор цикад, и перед глазами прыгали, метались черные точки. Он опустил между колен голову и принялся растирать щеки.

Через несколько минут сюда войдет мисс Мун. И увидит свою мать.

Майк не был в особенном восторге от библиотекарши. Однажды эта противная старая дева спросила его, зачем он, собственно, пришел в библиотеку, раз так плохо учится, что даже остался на второй год. Усмехнувшись, Майк ответил, что пришел заодно с друзьями, в тот раз так оно и было, но по каким-то причинам ее слова больно задели мальчика, и несколько дней они неотступно звучали у него в ушах.