«А рванет ровно в шесть, – считает про себя Петр. – Ох, наши-то всполошатся». Он улыбается.

Тут воздух прямо перед ним становится зернистым, дрожит и рождает какую-то фигуру, и вот уж посреди завода, нетронутая водой, стоит Лиза. Лиза смотрит на отчима неизбывно грустными глазами и жалобно лепечет:

– Не убивай нас. Не убивай нас, папа.

– Лизонька, – устало протягивает Радлов. – И послушал бы я тебя… да умерла ты. Давно. Мы с мамой горевали очень…

Девушка растворяется.

Щелк.

59:58.

Время словно замирает. Петр видит перед собой Тому, молодую и красивую, с маленькой дочкой. Петру они сразу понравились, сразу чем-то приглянулись. «Хорошо ли я жил? – спрашивает он себя. – Наверное, хорошо».

Щелк.

59:59.

Радлов вспоминает себя, вспоминает, как открыл это долбаное Бирецкое месторождение, истощившееся за два года. Но в те два года деньги лились рекой, и жизнь била ключом. И были женщины – много женщин. А Петр был толстый, Петр был неуклюжий. А женщинам-то было все равно – за деньги многое прощается.

Радлов опускает голову и смотрит на часы.

Все еще 59:59…

Щелк.

Глава пятидесятая. Черный ворон

Глава пятидесятая. Черный ворон

1

Тамаре не спалось с пяти утра. Она тихонько встала, стараясь не разбудить мать, прошла на кухню и сделала себе чай, но выпить его не смогла – ничего не лезло, внутри клокотала неясная тревога. А заря за окошком разыгралась как-то уж чересчур ярко – заливала огнем целый небосвод, и Тома даже подумала, что такое бывает после пожаров, но не придала тому значения.

Не зная, куда себя приткнуть, женщина взялась за мытье посуды – это всегда успокаивало. Ополаскивая очередную тарелку, она поймала себя на мысли, что Петр никогда не понимал, как это может успокаивать, и улыбнулась.

На пороге появилась Инна с помятым лицом и прищуренными глазками, постояла немного молча и сказала с нотками недовольства: