В этот момент со стороны бараков послышались приглушенные возгласы:

– Горим!

После к ним примешался женский визг.

– Да что ж опять происходит? – воскликнул кто-то из местных.

В ответ в небо повалили темные, тяжелые клубы дыма. Запахло горелым деревом, и в толпе у завода закричали:

– Да ведь в рабочем поселке пожар!

Матвеевский сосед, в недоумении шатавшийся у обломков ограждения в куртке поверх грязной домашней рубахи, выругался и возмутился:

– Тьфу ты! Ну всё не слава Богу!

2

Учинив пожар в радловском особняке, Шалый прибежал в свое нынешнее обиталище и со словами:

– Ну че, б…., помянем! – принялся очень быстро напиваться, вливая в себя рюмки одну за другой. Скорей всего, он говорил про рябого, но Ленкин муж подумал иначе и боязливо спросил:

– Порешил, что ли?

– Радлова-то? А как же! Бросил ему бутылку с порохом и солярой – пусть жрет! Ох, как там полыхнуло всё! Того и гляди, жареной свининой запахнет, – Бориска громко и мерзко расхохотался, радуясь такому сравнению.

Двое других сотоварищей сидели по углам молча да переглядывались, не зная, стоит ли еще здесь оставаться. Лена спала в соседней комнате.

Шалый достал из-под стола еще водки, расставил три немытых рюмки, разлил и прохрипел невнятно:

– Че хмурые? Айда победу праздновать!

– Ты погоди, – мрачно отозвался один из сотоварищей, крупный мужчина лет шестидесяти. – В прошлый раз отпраздновали уже. Проверить бы для начала надо.

– Так сходи и проверь! – приказал Шалый, с силой выдавливая из себя слова и разбрызгивая вокруг слюну, смешанную со спиртным.

Мужчина, ни слова не говоря, вышел. Дверь громко хлопнула, из соседней комнаты донесся стон Лены, но сама она так и не появилась.

– Вы-то сядете хоть? – обратился Борис к оставшимся. – Вместе веселей, а?