— Но почему этот сумасшедший сержант с Боу–стрит не узнал его? — спросил бывший Тильман.

— Да кто его вообще знает? Когда его арестовали, он сообщил об этом полицейскому инспектору. Приехал Эльфорд и освободил его…

— Но кто же он, собственно?

В этот момент в комнату вошел Лесли и подал руку Гаррису.

— Мои сердечные поздравления! Вы неплохо поработали!

Джошуа улыбнулся, потом, обращаясь к Филду, торжественно произнес:

— Мистер Филд, разрешите представить вам инспектора Баррабаля из Скотленд–Ярда!

Мужчины пожали друг другу руки.

— Очень рад! — произнес Филд, который, услышав новость, едва не поперхнулся пивом.

— Ну, что же, я тоже рад, — ответил этот таинственный, странный, непостижимый Баррабаль. И он же — искренний и смелый капитан Лесли, тонкий знаток женского сердца и любимый человек некоей прелестной юной леди по имени Берил…

Преступление Летучего Отряда

Преступление Летучего Отряда

Глава 1

Дом на сваях

Между каналом и Темзой простиралась болотистая бухта. На берегу ее высилась странная старая деревянная постройка на сваях. Шлюзы в конце канала отделяли заплесневевшую бухту от остальной водной глади. Дом на сваях производил печальное впечатление: казалось, что с течением времени он все более и более оседал, уходя в болото. Когда–то этот дом был окрашен в белое, но его долгие годы не ремонтировали и ныне он принял грязно–серую окраску. Эта постройка хорошо бы гармонировала с местностью, не будь возле нее с одной стороны громады складского помещения, а с другой — здания каких–то мастерских.

В «Леди Стерс», так именовали эту невзрачную постройку, жил Ли Джозеф. Во время прилива вода доходила до уровня его спальни. Времена, когда странный дом получил свое не менее странное название, были давно забыты. Некогда эта мрачная и полупустынная местность была одним из прелестнейших уголков Темзы. Здесь расстилались поля и луга. Ныне же в прилегающих к бухте улочках стояли невзрачные здания, в которых ютилась беднота. Здесь царили грязь и теснота. И тем не менее эту убогую местность продолжали именовать по–прежнему «Луговой стороной».

У Ли Джозефа было обыкновение сидеть у окна и следить за движением на реке. Отсюда он имел возможность любоваться Темзой и исполинскими голландскими пароходами, уходившими в открытое море.

Полиция ничего не имела против старого еврея Ли Джозефа, хотя и была осведомлена о том, что он — контрабандист и скупщик краденого. Но улик не было, и полиция не строила никаких иллюзий насчет обысков в его доме. Она отлично знала, что обыски не дадут результатов.