– ПОМОЛИТЬСЯ. О. ЧЕМ? – повторил отец.

Мэри Кэтрин повернулась к матери.

– Прошу тебя, милая, ответь. О чем ты молилась? – негромко спросила мать.

– Мамочка… – начала Мэри Кэтрин, вдруг сделавшись на десять лет младше. – Я не понимаю, что произошло. Наверное, я сделала что-то плохое, но не знаю что. Возможно, я только подумала о чем-то плохом, хотя подумать – все равно что сделать. Но я даже не могла предположить, что так выйдет, мама. Клянусь, я даже не могла предположить.

– Скажи попросту: о чем ты молилась, милая. Что бы это ни было, мы сообща разберемся, – сказала ее мать.

Глаза Мэри Кэтрин наполнились слезами. Отец схватил ее за руку.

– ХВАТИТ ВЫДЕЛЫВАТЬСЯ ТУТ, ОТВЕЧАЙ, КОГДА СПРАШИВАЮТ! – взревел отец. – О ЧЕМ ТЫ МОЛИЛАСЬ? – взревел отец.

– Папа, я беременна.

С ее уст слетела правда, и вместе с нею хлынули слезы. Мэри Кэтрин затрясло от рыданий; мать ее обняла. На миг Мэри Кэтрин показалось, что все как-нибудь образуется. Мамина любовь никуда не денется. Она еще сможет поступить в «Нотр-Дам». А там, глядишь, устроится на хорошую работу, расплатится с отцом за долги, поможет Кристоферу восстановиться. Мысленно она уже пообещала, что так и будет. Потому что мама ее простила. Потому что дала ей любовь, хоть и незаслуженную.

– Когда вы с Дагом начали заниматься сексом?

Мэри Кэтрин подняла глаза на отца. Он наконец-то смотрел прямо на нее. У него на лице читалось крушение всех надежд.

– Когда вы с Дагом начали заниматься сексом? – повторил он.

– У нас с ним ничего не было.

– Что? Ты спишь с другими?

– Нет, папа.

– Тогда кто отец? – спросил он.

Мэри Кэтрин молчала. Мать бережно держала ее за руку.

– Кто отец, милая? – спросила она.

– Не знаю, мам, – ответила Мэри Кэтрин.

– Ты не знаешь? Сколько ж их было?! – спросил отец.