– Ну да, ну да, из «Ивнинг ньюз», это понятно. Но ради всего святого, сколько тебе лет, мальчик? Двенадцать?

– Восемнадцать. Я там… на практике.

Я засмеялась, сообразив, в чем промахнулась. Ну да, конечно, он все знал про моего отца. Он тогда жил по соседству.

– О господи, Дэнни.

– Дэниел, – холодно поправил он. – Начальство говорит, что, если я справлюсь с заданием, меня возьмут в штат.

– Что ж, удачи. Но больше мне не звони.

Я швырнула трубку на рычаг, выдернула шнур из розетки и вернулась в кровать, не находя себе места, с горящими щеками.

Шумиха в прессе нарастала по восходящей; во всех до единой газетах я видела ее фотографии, рисунки, изображающие улыбающуюся девушку со щербинкой во рту.

«Трагическая утрата юного дарования» – гласил один заголовок. «Вторая смерть в привилегированной женской школе», – оповещал другой. «Тайна девушки на качелях» – третий.

А я не двигалась с места, ожидая, что принесет судьба.

Полиция, потрясенная уже не одной, а двумя загадочными смертями, не говоря уж о до сих пор не раскрытом убийстве Эмили Фрост, проводила лишь рутинное расследование касательно возможных причин гибели Робин. Ни на что другое она не была способна: сказывалась слабая подготовка и отсутствие опыта. Обычная токсикологическая экспертиза показала наличие наркотиков в крови, но далеко не в смертельной дозе. Не смертельной, но достаточной: достаточной для прессы, чтобы превратить ее смерть в историю обреченной молодости. Она больше не была одаренной многообещающей ученицей, ожидающей, что весь мир окажется у ее ног. Теперь это было «безумное дитя», вовсе не так уж поглощенное учебой, – на телеэкранах то и дело появлялось лицо Ники, печально повествующей городу и миру о том, как она пыталась спасти подругу, уговаривала принять помощь, «выбрать другой путь». Робин, несчастная Робин: смерть, которую можно было предотвратить, урок, который следует усвоить.

«Робин Адамс, ученица престижной школы “Элм Холлоу”, была известна своим участием в употреблении и распространении некоторых наркотических средств, хотя ее подруги и члены семьи не оставляли попыток направить девушку на путь истинный».

Это стало своего рода вводной, позволившей полиции отказаться от тщательного расследования, ограничившись несколькими необходимыми действиями, чтобы подтвердить самое простое объяснение смерти. Началось с того, что полицейские под вспышки камер заверяли публику: они, мол, рассмотрят все возможные версии, делали громкие заявления журналистам, приехавшим из Лондона, и не только Лондона. Но когда, как обычно бывает, градус общественного интереса понизился, «неустанная работа» остановилась, и смерть Робин была признана результатом несчастного стечения обстоятельств, каких именно – непонятно. Думаю, в этом, по крайней мере, отношении они не ошиблись.