– Мне бы поговорить с ним.

– Да, – понимает Ванга. – Но чуть позже…

Она покусывает губы, потом устало трёт висок, начинает рассказывать:

– Мы сразу включили план-перехват. Там камеры наблюдения везде… Мы его видели. Он… изображал слепого. Записи скоро соберут, посмотрите…

– Слепого? Он был в очках? То есть, лица она полностью не видела?

– Думаю, что он ещё что-то ввёл себе под кожу, – говорит Ванга.

– Остаётся вероятность, что девочка не сможет его опознать?

– Да. Он так и сказал.

– Хорошо, – Форель кивает. И приходит мысль: «Всё это бесполезно, он просто играет на наших надеждах». – Простите. Дальше.

– Он бросил патрульную машину совсем недалеко от школы. И телефон Ксении, как будто они пересели в маршрутку. Мы сразу отследили рейс: микробус двигался по Киевскому шоссе в сторону области, пригородная линия.

– Они не пересаживались, верно?

– Нет, – Ванга снова закурила, при нём это была вторая сигарета подряд. – Он просто подбросил телефон в чужой багаж – старушку чуть инфаркт не хватил. Микробус остановили сразу, даже не дав доехать до ближайшего поста. Их никто не видел. Хотя от школы он уже отъезжал в форме патрульного. Это сразу бросается в глаза. В том смысле, что сотрудник полиции и девочка-подросток, их бы обязательно запомнили.

«Да, должны были, – подумал Форель. – Только его опять никто не видел». Вслух сказал:

– Он прячет только на видном месте… Что он хочет?

Ванга помолчала. Чуть снова не начала покусывать губу. Взялась рукой за подбородок, оттопыренный указательный палец направила в сторону писателя:

– Чтобы все были в сборе.

– Вот как?

Покивала, так и не отняв руки от лица:

– Как вы и говорили. Только другими словами.

– К сожалению.