― Ты последнее время смотрелся в зеркало? Выглядишь так, будто не спал неделями.

― Ну, спасибо.

― Ты бы предпочел, чтобы я сказала, что ты замечательно выглядишь? Боюсь, что не могу. Мне стоило сказать тебе об этом раньше, и я не против, что ты вываливаешь это на меня, как ты говоришь, но мой совет в том, что в какую бы игру не играл с тобой Уиклоу, кончай с ней, пока не стал совсем плох.

Он собирался поспорить с ней, но что-то подсказало ему, что это бессмысленно.

― Я и чувствую себя плохо, ― признался он. ― И я не сплю, конечно, сплю, но, когда я сплю...

Настала его очередь вздыхать.

― То после мечтаю больше не засыпать.

― Кошмары?

Его голос надломился.

― Да.

― Не удивительно. Боже, Йен, ты многие дни пытался вжиться в разум безумца. Чего ты ожидал? Тебе нечего стыдиться.

― Может, и нет, но я не могу просто все бросить.

― Хоть даже он отказывается сотрудничать?

― Его, кажется, ничего не колышет, ― признался Брэдшоу. ― Уже все пытались, абсолютно все: офицеры полиции, ученые, врачи, психиатры, и никому не удалось заставить его выдать свои секреты или хоть как-то разболтать его.

Хелен задумчиво отпила чая, а затем сказала:

― Ну, очевидно, что я не эксперт, так что ты можешь отмахнуться от того, что я собираюсь сказать, но...

― Продолжай, ― подтолкнул он. ― Нет, серьезно, я в тупике, так что открыт любым предложениям.

― Почему, как ты думаешь, Эдриан Уиклоу никому не рассказывает о том, что произошло с его жертвами и не позволяет никому узнать, где похоронены тела?

― Ему абсолютно плевать. Ему не жалко родителей, не жаль своих жертв, когда он убивает их.

― Короче говоря, ему все равно.