Брэдшоу мог бы добавить «мной», но не стал.

― Боже правый! ― воскликнул Кейн, скорее всего, предвидя вероятную реакцию главного констебля на эти плохие новости. ― Так каков твой план Б? ― он потребовал ответа, словно плана Б просто не могло не существовать.

― Лучше пока я не стану его озвучивать, сэр.

― Ты лучше пока не... ― начал Кейн, выглядя так, будто готов был выйти из себя. ― Что ты хочешь сказать, парень? Я спрашиваю!

― Правдоподобное отрицание, ― спокойно ответил Брэдшоу.

― И что это значит?

― Политический термин, используемый в Штатах, сэр. Он значит, что, если я не рассказываю вам, чем занимаюсь, вам не будет стоить труда заявлять, если кто-то спросит, что вы об этом не знали.

Кейн посмотрел на Брэдшоу долгим, пристальным взглядом. Брэдшоу понял, что в голове у того крутятся шестеренки. Старший инспектор злился, что его держат в неведении, но начал понимать, что для его карьеры при данных обстоятельствах так даже лучше.

― Ты имеешь в виду сознательное незнание?

Кейн не был глуп и быстро сообразил, что к чему.

― Пока что, ― добавил Брэдшоу. ― Так будет лучше.

Кейн выдохнул.

― Хорошо, ― ворчливо уступил он. ― Но надеюсь, ради твоего блага, что ты знаешь, что, черт возьми, творишь.

― Да, сэр, ― ответил Брэдшоу, потому что не собирался признавать, что не знал.

― Тогда иди работай, ― приказал старший инспектор, когда Брэдшоу не двинулся на выход.

― На самом деле, сэр, есть кое-что, что я хотел бы обсудить с вами обо всем этом.

― О всем чем?

― Дело Сьюзан Верити, ― пояснил Брэдшоу, ― и некоторые связанные с ним подозрительные действия.

― Подозрительные действия, ― повторил Кейн. ― Чьи?

― Наши, сэр.