У Уиклоу заблестели глаза.

― Немного неожиданно, эта абсолютная смена веры?

― Вам она может казаться неожиданной, детектив, но у меня осталось очень мало времени.

― Как долго вас здесь навещал Отец Нунан, Уиклоу?

― Дважды в неделю на протяжении четырнадцати лет.

― Правда? И, по тому, что я слышал, он единственный, кто вас навещал после смерти вашей матери, ― он задумался. ― В сумме это дает четырнадцать тысяч часов, которые потратил на вас этот человек, и так-то вы ему отплатили? Послав его куда подальше, а затем притворяясь, что вам нужен имам, когда вы будете умирать? Что за шутки?

― Я расскажу вам, что за шутка: предполагаемый святой отец привязался к убийце, надеясь спасти его от гнева Господа Всемогущего и заслужить себе место на небесах. Отец Нунан хотел быть здесь в самом конце, держа в одной ладони мою руку, а в другой Библию, пока я испускаю свой последний вздох. Он надеялся прославиться за мой счет. Теперь он узнал правду. Он тратил свое время.

― Тогда я больше не буду тратить свое.

― А я все гадал, когда до вас наконец дойдет. Я передал охране на воротах, что больше не желаю вас видеть.

― И все же вы тут. Я подумал, что вы захотите прочитать это.

Он передал Уиклоу конверт.

― Что это?

― Ваш некролог.

Впервые Брэдшоу увидел неуверенность на лице Уиклоу. На самом деле он выглядел потрясенным.

― Мой...

― Некролог, ― повторил Брэдшоу. Это слово он произнес медленно.

Уиклоу посмотрел на конверт, потом снова на Брэдшоу, который взирал на него со спокойствием. Убийца детей открыл конверт и вытащил страницы, написанные Томом.

― Где вы это достали?

― Мой друг журналист крайне заинтересовался, когда я рассказал ему, что я выслушал вашу историю.

― Журналистам нельзя иметь доступа к моим мемуарам, ― напомнил ему Уиклоу.