– Он сможет идти? – спросил Шакал. – Нам нужно уходить.

Марисоль наклонилась к Бето, прикрыв его рукавом своей блузки; точно так же его могла бы прикрыть занавеской медсестра, будь они в тот момент в клинике неотложной помощи в Тусоне. Мальчик ничего не ответил, но кивнул, не открывая глаз. Марисоль показала койоту большой палец.

– Он в порядке, – сказала она.

Легкие в груди у Бето трещали, будто хвост гремучей змеи.

Сестры машинально оделись и стали собирать свои пожитки. Их лица выглядели безучастными. Марисоль и Николас принялись помогать: они застегнули им рюкзаки, подготовили кеды. Снаружи стояли два молчаливых приятеля – порознь. Слим и Давид помрачнели и стали похожи на восковые фигуры. Зная наверняка, что один из мигрантов погиб, они теперь всерьез рассматривали мысль, которую прежде от себя гнали: что, если их брат и сын, дядя и отец, встретили такой же конец? Или нет. Куда более страшный конец.

Вероятно, из каньона им выбраться все-таки удалось: Рикардин мог опереться на сильную шею своего дяди. Или же они могли соорудить что-то вроде шины, чтобы удобнее было карабкаться с выступа на выступ к вершине ущелья. Может, им повезло, и Рикардин смог пройти милю, превозмогая боль, на своей раздавленной, искореженной ноге. Конечно, за это время они опустошили все водные запасы. Как долго им пришлось идти под жаром пустынного солнца, от которого не убежишь, не спрячешься? Возможно, под конец у них все-таки осталась пара глотков воды. Если они добрались до Рубиновой дороги, пока солнце иссушало их тела, сколько им пришлось просидеть без укрытия в ожидании, пока кто-то их найдет? Сколько может вытерпеть человек, прежде чем умрет от обезвоживания в Соноре? Что происходит, когда ты настолько хочешь пить, что твой организм больше не слушается даже самых основных команд? Продолжай идти, размахивай руками, зови на помощь. Не закрывай глаза. Проснись. Проснись! Заметишь ли ты, если твой напарник упадет рядом в грязь, не в силах сделать больше ни единого шага? Почувствуешь ли, как отказывают твои почки и печень, как иссыхает на костях кожа? Как в черепной коробке закипает мозг? Или, может, ты потеряешь сознание, прежде чем все это случится?

Господи, помилуй.

Койот велел всем поторапливаться. Сорвав с гвоздей простыню, он кое-как ее скомкал. Совершенно ясно, что сюда он больше не вернется.

Лидия не жалела Лоренсо. И не расстраивалась, что погиб он от руки Соледад, хотя и знала наверняка: в один прекрасный день этой бедной девочке, которую она успела полюбить, придется столкнуться с эмоциональными последствиями своего поступка. Волновало Лидию лишь собственное душевное благополучие; глядя на Луку, в меру опечаленного произошедшим, она боялась, что у нее самой внутри что-то надломилось, и теперь даже внезапная и жестокая смерть не способна произвести в ней должного потрясения. Страх этот напоминал синяк, который она придавливала пальцем, чтобы понять, болит или нет. Обе пятки сына были теперь заклеены пластырем, сверху – чистые носки и плотно зашнурованные ботинки; он держал за руку Ребеку. Между этими двумя существовала какая-то магия, которая накрывала их волной и образовывала защитное поле. Присутствие Луки оживляло Ребеку, стирало с ее лица безразличие и возвращало щекам немного цвета. Взамен она отдавала энергию, которая успокаивала мальчика и напоминала ему, кто он такой на самом деле.