Вопрос любви был, конечно, сложным. Он заботился о своих брате и матери, но ему трудно было применить к этому чувству такое слово, как «любовь». Может, это она и была; Джошуа правда не знал. Он попытался представить, как будет себя чувствовать, если их не станет, и у него не очень-то получилось.

Это тревожило его еще больше.

Может, он станет думать о Майкле с мамой как о питомцах. Эта идея подняла ему настроение.

Люди любят своих питомцев.

Майкл притворялся, что спит, пока Джошуа не ушел из комнаты. Он любил старшего брата с тем же сильным и незамысловатым чувством, с каким дети любят все на свете; однако недавно он сделался экспертом по оценке эмоциональной погоды в своем доме, а настроения Джошуа стали более неустойчивыми, чем когда-либо. Он злился из-за ерунды, например, когда Майкл хотел подержаться за руки, или когда мама приводила домой Тайлера. Майкл думал, что Тайлер странный, потому что он с ними не разговаривает, но не понимал, почему Джошуа так бесится.

Он услышал, как шаги брата удаляются по коридору. Выждал для верности несколько минут. Потом соскользнул с кровати, залез под нее на животе и прижал ухо к полу. Дом качался и скрипел вокруг него, заполняя ночь диковинными звуками. С тех пор, как случилась буря, он ненавидел здесь жить. Ему казалось, что он обитает в желудке чудовища.

Он прислушивался несколько минут и наконец уловил голос.

Джошуа открыл свое окно и стал ждать. Он больше даже не пытался спать, хотя постоянно чувствовал усталость. Ночь была чиста и прохладна, с моря дул мягкий бриз. Пальмы через улицу тихо шелестели между собой – косматые великаны, делившиеся тайнами.

Где-то полчаса спустя вампир выбрался из лаза в задней части дома, появившись всего в нескольких футах от его окна. Сердце Джошуа перешло на галоп. Он ощутил знакомый инстинктивный страх: реакцию стадного животного на льва.

Вампир выпрямился, посмотрел на море. Бо́льшая часть его плоти сгорела; белый округлый изгиб черепа отражал лунный свет. Одежда трепыхалась на ветру темными лохмотьями.

На подъездную дорогу свернула машина, ее двигатель немного поработал вхолостую и, фыркнув, умолк. Мама вернулась домой.

Тело вампира заметно напружинилось, все мускулы напряглись одновременно. Он задрал нос, делая маленькие резкие движения, отыскивая запах.

Джошуа услышал смех матери и мужской голос. Она приехала с Тайлером.

Вампир сделал шаг к фасаду дома; его суставы двигались слишком свободно, словно между ними была жидкость, а не кости и связки. Даже в сломанном, полумертвом состоянии он двигался быстро и плавно. Джошуа снова подумал о танцоре. Он представил себе, как вампир будет выглядеть, исцелившись, позволив ночи заполнить свое тело, как воздушного змея. Плывя сквозь воздух, как угорь сквозь воду.