90

Эбигейл

– Возможно, вы слышали те обвинения, которые Харпер Фенн предъявила моему сыну на телевидении, – говорю я. – Наверное, вы ожидаете, что теперь я стану это отрицать. Не стану. Он это сделал.

Толпа отшатывается. Отлично. Санктуарию пора услышать самое страшное.

Сомнительное признание Тэда Болта прекрасно подготовило почву. Шеф только что объяснил всем, как магия Сары Фенн может захватить человека и превратить в мерзкую пародию на него самого.

– Я намерена рассказать вам, почему он это сделал. Ответ прост. Из-за Сары Фенн. Есть одна тайна, которую я храню уже шесть лет. Она – про тот день, когда Сара Фенн сотворила чудо, которое оказалось невообразимо чудовищным. В двенадцать лет мой сын Дэниел выпал из окна и приземлился на голову. Его милая головка раскололась, словно орех… и он умер.

По собравшимся пробегает волна потрясения. Отсюда, сверху, мне это видно: толпа сдвигается, приподнимается, колеблется, шатается.

– Это произошло на вечеринке, дома у друзей. Дети должны были спать наверху. Там была Сара – и другие, которые подтвердят мой рассказ. Мой муж – профессор медицины в Йельском университете. Он сделал все, что мог – но нашего мальчика не стало. В моем горе, в моем безумии, я молила Сару совершить нечто немыслимое. Вы все сделали бы то же самое. Мать, чей ребенок только что умер, будет не в своем уме. Тем человеком, который должен был остаться спокойным, сказать: «Я тебе сопереживаю, но я этого не сделаю», должна была стать Сара Фенн. Она этого не сказала. Она согласилась.

Они на моей стороне – все собравшиеся. Жители Санктуария. Я ощущаю их пристальное внимание, словно кровь в своих жилах. Не это ли постоянно чувствует Сара, забирая нашу энергию?

Как она опасна! Как мы позволили таким, как она, жить среди нас, словно они нормальные люди? Позволили им быть нашими соседями – называли их своими друзьями?

Наши предки были правы. «Ведьме не позволено жить».

Но для этого еще не время. Это время наступит, когда закон вступит в действие.

– Она сделала нечто варварское – пугающее. И я помогала, и другие женщины помогали. Каждый жуткий миг останется в моей памяти до самой моей смерти. И в итоге грудь моего сына содрогнулась – и он сделал вдох. Его глаза открылись. Мой сын вернулся. Но вы все смотрели кино или читали книги. Вы, наверное, уже представляете себе то, в чем я не смела признаться себе. Что Дэниел вернулся другим. Внешне он по-прежнему был моим милым мальчиком. Именно таким Дэн и был на самом деле. Мальчиком, которого, надеюсь, помните вы все. Но время от времени появлялась трещина. Я – его мать. Я его любила. Я не позволяла себе признать правду: что это больше не мой Дэниел. В нем появилась тьма, которая ждала своего часа…