Линусу не хотелось уходить в оборону, и все же он сказал:

– Потому что я не получил денег.

– Что за хрень, это у тебя такое хобби, что ли, – толкать высококлассный кокс? Потому что это весело?

Линус театрально вздохнул и наклонил голову:

– Матти. Иногда надо доказать собственную ценность. Прежде чем тебе тоже дадут поиграть.

– Это относится и к нам с Хенке, ты это хочешь сказать?

– Нет, вам можно сразу. Поэтому завязывай с подозрениями. Ты тут со мной говоришь. Или ты мне не доверяешь?

Матти сжал губы, посмотрел на товар и медленно кивнул. В тишине Хенрик воспользовался моментом и подал голос из глубины дивана:

– Я не могу в этом участвовать. Мне жаль, но не выйдет. Мне восемнадцать. Не пойдет.

Казалось, Матти наконец пересек границу и оказался на правильной стороне. Он ударил Хенрика по колену и сказал:

– Ну-ка, соберись. Мы же это обсуждали, когда, как ты говоришь, зависали здесь. Когда нам можно будет участвовать по-настоящему.

– Это было тогда, – сказал Хенрик. – Об этом я и говорю. Те времена прошли. И мне жаль. Дико жаль.

– Что у тебя на руке? – спросил Линус.

– Что?

– Покажи, что у тебя на руке.

– А, это. – Хенрик погладил пальцами руку в месте, где была наколота татуировка. – Это была такая глупость. Выглядит ужасно.

Линус и Матти обменялись взглядами, и Матти снова похлопал Хенрика по колену, на этот раз не так дружелюбно.