Томми понимал, что имеет в виду Бетти. В любых отношениях есть элемент движения: сближения или удаления. Невозможно сблизиться настолько, чтобы достичь симбиоза, но зато запросто можно отдалиться настолько, чтобы стать чужим человеком. Тем, кто бросил. Вот что, по мнению Бетти, произошло с Линусом.

Икс.

Человек, скрывающийся за маской, умеет быстро менять отношение людей к жизни. Насколько известно Томми, Линус провел несколько часов рядом с этим человеком. Что было сказано, что было сделано? Томми многое бы отдал, чтобы узнать.

Он еще глубже погрузился в кресло, еще дальше заглянул в лабиринт фактов, намеков и возможностей. Хагге улегся животом на его ноги и довольно урчал, и вдруг Томми вздрогнул и рывком сел. Взмахнул руками, словно отдергивая невидимую штору, и громко сказал:

– Хватит!

Как приятно было бы вернуться к прежней жизни: размышлять сидя в кресле, пока не начнет урчать в животе, а потом разогреть в микроволновке какой-нибудь полуфабрикат. Но сейчас он находится в движении, и ему предстоит сближение. Под жалобные протесты Хагге он закрыл чемоданы и вынес их из квартиры, после чего пристегнул к Хагге поводок и вывел его за собой. Не успел Томми-в-кресле возразить, как Томми-в-движении уже запер входную дверь, подогнал машину и погрузил туда Хагге и чемоданы.

Томми не верил в глупости о «новой жизни», которую, как утверждала желтая пресса, начала та или другая знаменитость. У каждого из нас есть своя маленькая вялая жизнь, которой надо распоряжаться, и весь вопрос в том, стоит человек на месте или находится в движении. Томми начнет свое движение сейчас. Ближе к Аните.

2

2

Поскольку Анита всегда старалась контролировать все и вся, она обычно называла проституцию собственным «выбором», а не ситуацией, до которой она постепенно докатилась. Когда ей перевалило за тридцать, у нее был такой порядок во всех документах, что о решении продолжать эту деятельность можно было говорить как о продуманном, но до того момента ее история была более туманна.

Отец Аниты ушел из семьи, когда ей было три года, а ее старшей сестре Ульрике – пять, но об этом Анита рассказывать не любила, это же так банально. Анита знала много женщин, продававших собственное тело, и две из трех росли без отца. Выбирая жизненный путь, Анита не хотела мириться с мыслью, что ею управляют силы, которыми она не в состоянии управлять, что она станет одной из тех, да еще и жертвой. Поэтому вешала лапшу на уши, рассказывая байки о детстве в любящей семье в Катринехольме, в которых правдой было только название Катринехольм.