– Да.

– Это Олег. Я от Игоря. Как скоро Вы будете в отделении?

Я стараюсь говорить как можно меньше, потому что каждый раз, когда я начинаю открывать рот, у меня жутко стучат зубы. Олег держит этот разговор, а я смотрю на Андрея – побелевшего, постоянно трясущего ногой и ищущего взглядом нечто неуловимое.

– В общем, в розыске Вы пробыли целую неделю, – качает головой Олег. – И это стало основанием для того, чтобы пришить еще и отказ от сотрудничества с органами следствия. Скорее символический акт, чем реальная статья, но на суде сыграет роль.

– То есть, я виноват в том, что они не могли меня найти? – Андрей пытается усмехнуться, но у него выходит только гримаса отчаяния.

– Не совсем. В том, что не откликнулись на повестку. Но это уже не важно. Важно другое – быстрее найти алиби. Расскажите мне про тот вечер, – Олег поворачивается ко мне, – а Вы помогите в этом.

Я молча киваю, и Андрей начинает рассказывать.

– В общем-то, ничего особенного я про тот вечер не припоминаю, кроме того, что я выпил, чего давно не бывало.

Короткая пауза, в течение которой мы с Андреем успеваем быстро переглянуться, и я лихорадочно перебираю в уме варианты его алиби, знакомые мне. Ничего не выходит – в голове полнейший бардак.

– Сходив на вторе собеседование и поняв, что мне ничего не светит, хотя по результатам первого меня почти приняли, я и решил накидаться. Прости меня еще раз, Ира, это было именно в тот вечер, ты это точно помнишь.

– Конечно, помню, – киваю я. – Я тебя очень ждала, и вся извелась, и…

– Давайте сейчас по существу, – деловито вставляет Олег. – Подробнее по тому, что было после собеседования.

Я переношу взгляд с Андрея на адвоката, и сейчас мне хотелось бы верить, что он действительно может помочь, но его совершенно бесстрастное, безразличное выражение лица ясно дает мне понять, что он просто не может быть единственным человеком, который может помочь мне и Андрею сейчас. Ну, не может человек с таким каменным лицом кому-то сочувствовать и понимать чье-то горе.

Только как это связано с конечным результатом работы, Ира? Что ты вообще несешь? Он не Мать Тереза и не медсестра Красного Креста, а юрист.

– …и уже там, в баре я здорово налакался.

– А почему?

– По результату собеседования, – Андрей пожимает плечами и говорит так, будто это само собой разумеющееся. – Я был раздавлен тем, что мне отказали, и у меня даже были некоторые соображения на счет того, почему так вышло.