– Как у тебя дела? – не здороваясь, сразу вбрасываю толику заботы и любви.

– Отлично, работаю еще.

На фоне у него какой-то шум, и мне совершенно не хотелось бы его отвлекать, но иначе я не успокоюсь. Впрочем, я и так не успокоюсь.

– А я еще не дома. Вот.

– Загуляла, все-таки, – смеется Андрей – немного нервно, как мне кажется.

– Здесь скучно ужасно, – вздыхаю. – лучше бы мы с тобой куда-нибудь пошли вместо этого корпората.

Врунишка ты такая, ну как так можно, родному человеку?

– Да ладно тебе, развлекайся. Слушай, надо бежать – машина без меня уйдет иначе. Все остальное в порядке?

– Да. Пока. Целую.

– Пока-пока.

И кладет трубку. Даже не поцеловав меня в ответ. Ну, вот, собственно, я и очистила совесть. Только легкости это мне не прибавило. К стабильности быстро привыкаешь, на самом деле. Отвыкаешь от урагана чувств, от их смятения, когда одни бьются о другие, сметая все на своем пути, и когда все это начинается вновь, а ты уже невесть сколько живешь в режиме одного и того же спокойного дня сурка – стабильный круг общения, стабильный относительно частый секс, стабильная работа, – хаос оставляет тебя безоружным. И вот я сижу на сиденье унитаза в ресторане, спускаю зачем-то воду, будто кому-то есть дело – писала я, блевала или нюхала кокс, – и выхожу, чтобы взглянуть на себя в зеркало и вернуться в переставший быть томным вечер.

Почти сразу по возвращению в зал меня подхватывает руководитель нашего, рондовского отдела продаж, и, хотя я обещала себе не вписываться в эти пляски и даже Игорю отказала, сейчас я слаба, как лист на осеннем ветру, и несет меня олень в свою страну оленью, где олени и оленихи двигают бедрами под неторопливый романтичный ритм, и я довольно быстро оседаю на плече старшего продажника, поддаваясь его неуклюжей и сдобренной изрядным количеством выпитого манере крутить партнершу вокруг кривой поломанной оси, и когда я ловлю взгляд стоящего на балконе и изучающего меня с задумчивым видом Игоря, я хочу улыбнуться или помахать, потому что вот теперь-то я заметила этот балкон, но мне кажется, что сейчас…

{7}

…и как ей это объяснить? Да и нужно ли человеку, который уже перешел определенный возрастной барьер, что-то доказывать и пытаться его чему-то учить? В какой-то момент все мы перестаем признавать свою неправоту в достаточной степени, чтобы сделать правильные выводы и чему-то научиться, и начинаем принимать ее, как унизительное поражение – скрипя зубами и делая хорошую мину при отвратительной игре. Все, на что я надеюсь – это отсрочить это состояние пониженной критики и не стать такой, как она.