Я ставлю отметку на том, как легко и непринужденно говорит о самом факте соития своей родной незрелой дочери с каким-то совершеннолетним одноразовым хахалем Олег, но вслух ничего на эту тему не говорю.

– В этот раз – и ей почти возраст согласия, и ситуация своеобразная, – продолжает Олег, деликатно наполняя по ходу пьесы еще стопку до краев. – Была вписка, народу тьма. Все на хате ее подруги, за городом, семья у подруги уважаемая, так что отпустили ее туда без вопросов.

Он замирает на несколько секунд, потом опрокидывает стопку, закусывает крохотным кусочком какого-то дешевого сыра и продолжает.

– Да и попробуй ты ее не отпусти куда сейчас, – вздыхает Олег. – Короче, дело к ночи, точнее – час. Звонок на материн мобильник – так, мол, и так, приезжайте спасайте, меня изнасиловали. Полумертвым шепотом. Я уже тогда почуял, что какая-то джигурда нездоровая пошла, но все равно первая мысль – все, жопа кому-то сегодня, если найду.

– И ты поехал убивать, ага?

– Я поехал ее спасать. Врываемся мы, значит, в нужную комнату в той хате, где они гудели, а там – картина маслом. Алина сидит губы кусает, чувак какой-то на кровати спит, и на простыне кровь кое-где. Я охренел, конечно, бросился его поднимать, и тут меня тормозит эта малолетняя дрянь, едва на ногах стоящая и с перегаром – таким, что я, взрослый мужик охренел… ик…

Он делает паузу, наливает еще стопку, но отставляет пока в сторону.

– Короче, говорит, вы не психуйте, все нормально, просто перепихнулись, но он совершеннолетний, так что у него будут проблемы, и все такое. Там еще много всякого было сказано, но по итогу я пришел убивать насильника, а по щам досталось-то ей.

– За дело? – только и спрашиваю я.

– Еще как, – кивает. – Короче, состряпали историю, что она спала, а он пришел и взял ее силой. Парень проснулся, начал возбухать, и тут вот у меня пошла дилемма.

– Ага.

– Вот и ага. Надо было решить – либо я включаю заднюю, забираю эту шалаву, и мы все забываем, либо продолжаем цирк. Моя, само собой, орет, что ему песец, что мы уже чуть ли не с ментами приехали, Алина начинает плакать, как будто у нее «айфон» украли, а я стою, как хер на именинах и думаю, как быть. Ну, и не выдержал.

– Все-таки его отделал? Или думал на бабки поставить?

– Куда там. Кто-то из молодежи в тусовке, как услышал про изнасилование, вызвал ментов. Кровь сыграла, на самом деле, решающую роль. Этот парень-то, как рассмотрел всю картину на простыне, сел, голову руками накрыл, и ни слова больше не сказал. Он, наверное, сам поверил, что жестко ее насиловал.