Тогда он поднял брови и кивнул.
Пальцы его двигались довольно быстро, и Саша попросила его говорить с ней помедленнее.
«Доброе утро», – сказал он.
– Доброе, – она выдохнула с облегчением, но улыбка у нее получилась кривой и вымученной.
«Полагаю, я не смогу вернуть тебя некоторое время, – говорил он. – Ты останешься тут».
* * *
Спустя шеренгу теснящихся друг к другу то ли гаражей, то ли бараков, бесконечный лес, перемежающийся домиками, сменился пустынной, унылой местностью. Поселок этот почти не оживает даже летом. На широких, не асфальтированных, заснеженных улицах было пусто. На все поселение работает один магазин, ближайший полицейский участок – очень далеко. В поселке нет ни одного многоквартирного дома, и все здания тщетно копируют европейский стиль обустройства маленьких городков. С тем отличием, что здесь царило чисто деревенское запустение, сквозь сугробы проглядывали высокие заросли спящих сорняков, и не было тротуаров. Фонари горели через раз, полумертво мигали в судорогах перед тем, как окончательно погаснуть.
По пути Кристиану не попалось ни одной машины. Городок-призрак, помимо домов, был заселен высокими елями и дубами, что только увеличивало ощущение дремучей запущенности царства упадка и деменции всего прогрессивного.
Кристиан остановил машину неподалеку от выделяющегося дома. Лицо его закрывал мотоциклетный черный шлем. Не скрывая оружия в своей руке, он направился к интересующему его особняку, потом заметил, что в нем приоткрыты ворота – они грустно и медленно раскачивались.
Во дворе он нашел несколько трупов, рядом с которыми лежали автоматы.
Кристиан подошел к бараку, неторопливо открыл двустворчатую, квадратную дверь.