Он увидел то же, что и Саша – множество людей на двухъярусных койках. Кристиан подошел к одному из них. Женщина спокойно смотрела в потолок, дыхание ее было ровным, но она казалась мертвой.

– Вы меня слышите? – спросил Кристиан, тронув ее за руку. – Что тут произошло?

– Она не ответит… – раздался за его спиной голос, и он увидел медсестру, которая угрожала Саше плетью. Выглядела она теперь слегка потрепанной. В руке она держала пистолет, но ее ладонь дрожала.

– Это похищенные женщины? – спросил спокойно Фишер.

Она вяло кивнула и усмехнулась:

– Девочка права была. Ты явился… Правда, опоздал.

– Она жива? – спросил Кристиан.

– Не знаю. Вряд ли. Он никого не оставляет в живых. Никогда. Я видела, как он тащил ее, перекинув через плечо.

Кристиан развернулся к ней всем корпусом. Помолчав, сказал:

– В больнице, на закрытой части подземного этажа вы проверяли похищенных больных на их пригодность для экспериментов. Вам нужно было тестировать очень необычное психотропное вещество. Я знаю, как сложно достать основной компонент. Где вы его взяли?

Лицо ее переменилось:

– Откуда ты можешь знать о сути препарата? Любому другому человеку он бы показался просто опасной дрянью. Мы используем надпочечники… особенных животных. Очень редких. Они – на грани вымирания. Твою мать, ты из ФСБ! – она выругалась, закатила глаза и усмехнулась. – Я говорила ему, что этим всё закончится!

– Я не из ФСБ, – ответил Кристиан. Он снял шлем, потом вытащил из кармана небольшой, черный футляр. Когда женщина, спустя полминуты, посмотрела ему в глаза, то мертвенно побледнела. Она сделала шаг назад, выронила пистолет.

– Не убивайте меня, – пролепетала она. – Это не я всё задумала, это мой брат. Его уволили из проекта над этим препаратом, но он решил его продолжить. Подходили для экспериментов только очень особенные люди.

– Эти опыты бесчеловечны, – ответил Кристиан, неторопливо идя к ней. – Полученное психотропное вещество полностью подавляет память и способность противостоять чему-либо, ломая волю. Услышав смысловой приказ, женщина его выполнит, не испытывая ни боли, ни сожалений. А еще они зверски болезненны. Все эти люди парализованы, но испытывают агонию.

– Мой брат мне угрожал, понимаете? Он заставлял меня… Это длилось очень долго. Очень. Каждый день. Пока мне не стало всё равно. Но я ничего не могла сделать…

– Где ваш брат? – мягко спросил Кристиан.

– Не знаю. Он умеет прятаться так, как умеет только бывший ФСБшник… Он не доверяет мне. Пожалуйста, не убивайте меня!

– А тут что произошло?

Она нахмурилась: