Вскинув ружье, Тим выстрелил два раза подряд, даже не целясь, как показалось Кэрол. Хозяин смертельно побледнел, пораженный, и подошел поближе к мишеням, чтобы убедиться в том, что парень действительно попал, и зрение его не обманывает. Потом с невыразимой обидой и возмущением на лице выложил на стойку призы.

Тим с улыбкой надел на запястье Кэрол браслет.

— Это тебе.

— Ой, не надо. Уж лучше Даяне подари…

— Нет. Тебе. Пусть это будет символом моей благодарности за то, что ты помнила меня… что ты сделала ради меня, — сказал он, имея ввиду Кейт Блейз. — Сегодня я понял, что у меня есть не один настоящий друг, а два. И один из них — ты.

— А другой — это тот, кто приехал с тобой из Израиля?

— Да, — Тим присмотрелся к часам. — Как ты думаешь, они настоящие?

— Не знаю, я в часах не очень разбираюсь. Вот браслет настоящий, дорогой, это точно.

— Значит, мы не зря отвалили за это шесть сотен?

— Не знаю, как часы, но этот браслет стоит намного больше того, сколько ты отдал за два выстрела, — Кэрол улыбнулась. — Спасибо. Можно тебя поцеловать?

— А? — почему-то испугался он.

— Просто поцеловать… это не страшно.

Он страшно смутился, застеснялся, но все же наклонился. Кэрол поцеловала его в щеку, на которой были шрамы, не позволив ему подставить другую, что он попытался сделать, когда понял, куда она собралась поставить свой поцелуй.

— Зачем ты… — прохрипел он, но не договорил и замолчал, отвернувшись с какой-то горечью на лице.

— Наверное, это не честно. Ну, я имею в виду то, как мы получили эти вещицы, — заметила Кэрол, сделав вид, что не заметила его поведения.

— Нечестно? Почему это?

— Ну, потому что ты хорошо стреляешь.

— А что, в тире должны стрелять только те, кто не умеют?

— А вдруг мы его разорили?

— Не переживай, пока он не выпрямит стволы, ему это не грозит. Он мошенник. И он дурил меня, когда я был ребенком и еще ничего не понимал в оружии. И не меня одного. Всех. Так что носи браслет со спокойной совестью, я его заработал более, чем честно, потому что стрелял из подпорченного ружья.