Собор перестало трясти, и легион замер. Эзра притянул Иммануэль к себе, и они с ужасом наблюдали за тем, как медленно распахиваются парадные двери собора.

Из темноты вечной ночи появилась Лилит.

Она стояла на пороге одна. Туман сочился сквозь трещины в ее черепе и валил из черных глазниц. Ее рога изгибались над головой, как диадема из выбеленной кости. Она вошла в собор, и люди закричали. Взрослые мужчины падали на колени, моля Отца о пощаде, когда мимо них проходила королева ведьм. Лилит шла по центральному проходу собора босиком, разведя руки в стороны. Она прокладывала себе путь через толпу зверей и нежити к алтарю, где неподвижно застыли Иммануэль и Эзра. Другие ведьмы встали по бокам от нее: Возлюбленные слева, Далила справа.

Эзра подался вперед, заслоняя собой Иммануэль, но она его остановила, положив руку на плечо.

– Я должна сделать это сама, – сказала она.

Он не соглашался.

– Иммануэль…

– Просто доверься мне. Ты обещал.

Эзра поиграл желваками на скулах. Иммануэль не убирала руку с его плеча. Затем он кивнул, и она отпустила его.

Иммануэль оттолкнулась от пола и выпрямила дрожащие ноги, поворачиваясь лицом к ведьмам. С минуту они молча смотрели друг на друга. Затем Лилит протянула к ней руку.

Иммануэль сразу поняла, что она имела в виду: Иди к нам или умри с ними.

Это было такое простое предложение, даже щедрое. Куда более милостивое, чем участь, постигшая ее мать. Возможно, со стороны Иммануэль будет глупо отказаться. В конце концов, паства пророка с большой охотой провожала ее в последний путь… Так ли уж скверно было бы спастись самой и предоставить их той же участи, на которую они хотели обречь ее?

Взгляд Иммануэль скользнул по скамьям, и она увидела лица собравшихся там людей – Анна с Онор на руках, плачущая Глория, Абрам и Марта, Вера, стоящая решительно и бесстрашно, жители Перелесья, Святых Земель и Окраин. Одни из них были чисты, другие – виновны; а еще больше застряло в капкане между добром и злом. Мало кто был абсолютно безвинен, и уж точно никто не безгрешен. Но в этом святилище не было ни единой души, которую Иммануэль обрекла бы на гибель, маячившую впереди.

Смирившись со своей долей, Иммануэль снова повернулась к ведьмам.

– Если это конец, то я умру вместе с ними.

В воздухе произошла какая-то перемена. Собор слегка содрогнулся, и холодный ветер подул в разбитые окна, разметав облака пыли. Темнота сгустилась, и редкие факелы, которые еще горели, бессильно затрепыхались, не в силах рассеять ночные тени.

Лилит не опустила руки.

Вместо этого ведьма плавно повернулась лицом к пастве, оглядывая толпу мертвыми черными глазами, изучая всех и вся. Ее взгляд скользнул по пророку, съежившемуся за алтарем, по бесконечным обломкам, по трупам, усеявшим проходы собора.