Он улыбается. Свет звезд отражается от квадратных белых зубов.

— Челси, дорогая, если б я сказал тебе, сколько у нас просмотров и подписчиков, сколько заказов мы получаем прямо сейчас, — у тебя бы крышу снесло. Это все реально, понимаешь? — Он смотрит в небо и выпускает три дымных колечка. — На сто процентов.

— Но ты принял нас, зная, что в прошлой жизни у нас были… вещи…

— От которых вы убегали, — легко заканчивает он. Куда легче, чем это признание далось бы ей.

— И теперь люди будут носить футболки с моим лицом.

Харлан возвышается над ней, сам того не желая. Когда он сутулился, то казался другим человеком, но теперь, выпрямившись, стал так велик, что даже звезды собой закрыл.

— Они будут носить футболки с Девицей из Флориды. Ты должна помнить, что ты — не она. Она не более чем конструкция, маска. Килограмм косметики, прическа, костюм, куча блесток, характер. Когда-то мне заливали волосы гелем, брили все тело, намазывали маслом, надевали маленькие черные плавки и наколенники. Я — не Рэмпейдж. Кто угодно может быть Рэмпейджем, а я просто какое-то время носил его маску. Ты не производишь на меня впечатление женщины, способной спутать одно с другим.

Интересно, ей всегда было так трудно разговаривать с людьми, или дело в том, что ей наконец-то есть что сказать?

— Я не путаю, я знаю, кто я такая. — Это, возможно, не вполне правда, но сгодится в данном контексте. — Я бежала. Я приехала сюда. Может быть… Я не хочу, чтоб меня нашли.

Харлан кажется огорченным. Он смотрит на кончик своей сигары.

— Тогда, возможно, действительно поздно, если кто-то тебя ищет. Слушай… да, ты подписала документы и позировала для фото. Да, у нас есть полное право использовать твое изображение так, как мы сочтем нужным. Но послушай…

Он смотрит на нее, вся его харизма и очарование направлены сейчас только на Челси. Он — самое реальное, что она когда-либо видела и знала.

— Я нанял тебя. Я твой босс, домовладелец и агент, и на мне лежит полная ответственность. После того что случилось прошлой ночью, я найму дополнительную охрану и сам буду защищать тебя ценой своей жизни, неважно от кого — от человека с приступом Ярости или от того, кто будет тебе еще как-то угрожать. Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Глаза у него широко распахнуты, будто он видит что-то вдали, и от этого на лице проглядывают незаметные прежде морщины. Харлан смахивает слезы, и Челси кладет руку на его огромное предплечье, слыша, как он добавляет:

— На этот раз не позволю.

Это все равно что успокаивать быка: у него массивные мышцы, горячая кожа. Может, раньше его брили наголо другие люди, но теперь он прекрасно справляется сам, потому что рука совершенно гладкая.