– Поговорим.
Должно быть, Фига услышал у нее в голосе тревогу.
– Его обработают как надо, Мэдди, не беспокойся. Посадят в комнату для допросов с парой следователей.
– Что могу сделать я? Пока полиция будет работать?
– Ты уже сделала главное. Вот и все. Ты сделала главное. Так что я скажу – отправляйся домой и насладись завтраком, которого себя лишила. Расслабься немного, может быть, вздремни – знаю, невежливо говорить женщине, что у нее усталый вид, но…
– Я выгляжу как половая тряпка, можешь не стесняться.
Фига невесело усмехнулся:
– Возвращайся домой. И спасибо.
– Нет, это тебе спасибо. За то, что поверил в меня. Если мы найдем Нейта…
–
– Да. Он будет тебе очень признателен.
– Нейт без колебаний сделал бы то же самое ради меня.
* * *
Обнаружение отпечатков привело к тому, что чувства Мэдди стали еще более сложными, хотя казалось бы… Надежда то ярко вспыхивала, то тускнела, как пульсирующая звезда. С одной стороны, появилась ниточка. Которая могла привести к тому, что Нейта найдут и тайна его исчезновения будет раскрыта. С другой – появилось свидетельство того, что стряслось нечто ужасное, что Джед лжет – то есть он сделал с Нейтом что-то плохое, случайно или по злому умыслу. А это приводило Мэдди еще кое к чему.
К неприкрытой, пылающей ярости.
Джед им солгал.
Она ему верила. Нейт ему верил.
Возвращаясь домой, Мэдди вышла из леса на дорогу. И увидела дом Джеда – его шале, его писательский замок.
Она знала, что скоро сюда прибудет полиция, чтобы допросить Джеда.