– Мэдди!

– Чтоб тебя! – Оторвав трубку от уха, она прижалась к ней лбом. Словно это был предмет поклонения. Мощи святого. Медленный, глубокий вдох помог ей прояснить мысли. Фига прав. Раз он поедет сюда, его не будет там. А потом, возможно, будет уже слишком поздно.

Мэдди приложила трубку обратно к уху.

– Ладно. Хорошо.

– Я позабочусь о том, чтобы Оливер был в безопасности. Как только появится возможность, мы пришлем к тебе кого-нибудь.

– Найди Оливера и не теряй, Фига. Не смей его потерять!

– Обещаю, Мэдди, обещаю. Ты только учти: ничего не предпринимай, оставайся рядом с телефоном, и я тебе перезвоню.

Мэдди положила трубку.

Сев на край кровати, она плакала до тех пор, пока слезы полностью не иссякли.

А когда иссякли, у нее не осталось ничего, помимо холодной, безумной, отчетливой мысли. Как там только что сказал Фига? «Ты только учти».

Учет. Список. План.

Сегодня утром у нее был план, но он разбился на хрен. Мэдди снова бросила взгляд на лежащий на полу рулон проволочной сетки и сумку рядом с ним – круглогубцы, кусачки и все такое. У нее не осталось ничего, кроме вот этого, и она подползла к своим покупкам, натянула на руки перчатки и начала разматывать сетку, придавая ей форму, используя в качестве модели для головы Нейта собственную голову. Перекусывая проволоку кусачками и сгибая ее круглогубцами, Мэдди думала: «Это произойдет с минуты на минуту – я отключусь, провалюсь в беспамятство, захваченная своим творчеством, а когда приду в себя, он будет здесь, – Нейт будет рядом со мной, и все станет хорошо», – однако ничего не происходило, и Мэдди, стиснув зубы, смастерила руку, и она думала: «Теперь уже в любое мгновение, вот-вот», – однако этого не происходило, твою мать, ничего не происходило, и у нее крепло ощущение, будто она старается заснуть, думает о том, чтобы заснуть, думает о том, чтобы сделать вдох, стараясь дышать, но в конечном счете в груди возникает ощущение удушья, воздуха не хватает, и вот у нее уже бешено колотилось сердце, она слышала в висках стук крови, – и: «Ну же, ну же, твою мать!» – и Мэдди боялась, что в тот самый момент, когда она будет отключаться, зазвонит телефон, и все кончится ничем, как с теми совами в снегу, – и: «Пожалуйста, Нейт, иди ко мне; Оливер, пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке», – и снова у нее возникло ощущение, будто она упускает что-то важное, какое-то воспоминание, какую-то часть себя, – «думай, глупая сучка, шевели мозгами», – но по-прежнему ничего, НИЧЕГО, – и, наконец, Мэдди испустила крик, обжегший горло желудочным соком, ткнула кулаком в лицо проволочному творению и отшвырнула его к стене, – а на улице сверкнула молния и громыхнул гром.