– То есть ты видишь ее? – спросил Джед.

– Да. – Прикусив губу, Оливер кивнул.

– На что она похожа?

– Ну, у каждого человека своя, и в то же время все они одинаковы, – попробовал объяснить Оливер. – Ваша похожа на океан. На бушующее море.

– На шторм.

– Возможно. Но только море не воды. Яда.

В дороге они разговорились, и Оливер рассказал Джеду о том, что видит и что, как он уже понял, может сделать – извлечь боль. Ему даже не пришлось предлагать Джеду: тот сам изъявил желание. Как он объяснил Оливеру, «учитывая то, во что нам сейчас предстоит ввязаться, я не хочу ничего брать с собой – включая боль, за которую Джейк сможет ухватиться. Возможно, он сам этого не знает, Оливер, но у него очень хорошо получается находить боль, как и у тебя, – вот только он ее не извлекает. А завязывает узлами. И использует как нити, за которые дергают марионетку». Оливер ответил, что понимает. Именно так Джейк однажды едва не заставил его умереть на каменном алтаре.

Поэтому, когда Джед спросил, сможет ли он вырвать из него боль…

Оливер согласился.

И вот теперь они здесь. На стоянке. Готовые это проделать.

– Значит, у меня внутри океан яда.

– Похоже на то.

– И ты собираешься его осушить?

– Наверное. – Оливер пожал плечами. – Один раз я уже это проделал, с Грэмом Лайонзом. Я полагал, из-за меня он убил своего отца и покончил с собой, но затем узнал, что это сделал Джейк. Так что, может быть, я правда ему помог. И, может, смогу помочь вам.

«А если останусь в живых, может, помогу маме».

Если б только он мог помочь и отцу…

Но останется ли он в живых?

Оливер этого не знал.

Хлопнув в ладоши и потоптавшись на месте, Джед кивнул.

– В таком случае за дело, сынок! В этой жизни я повидал много странного дерьма, так что готов поверить во все что угодно. И, – в отчаянии добавил он, – мне страстно хочется от нее избавиться. – У него затуманился взор, и он спросил неуверенным голосом, слабым, как мышиный писк: – Но это ведь не отнимет у меня их? Мою Зельду? Мою Митци?