– Номер один: я хочу встретиться с Джейком.
Мэдди почувствовала, как у нее загорелись щеки.
– Олли, мы же говорили об этом…
– Никакой опасности нет.
– Он в тюрьме.
Где, как считала она, ему и место. Этот долбаный урод создал секту. Терроризировал ее сына. Похитил мужа. Хотел уничтожить мир. До сих пор Мэдди с трудом верила, что все виденное и сделанное ею произошло в действительности. Сердцем она понимала, что так и есть. И в то же время оно оставалось невозможным, нереальным. Она старалась считать случившееся кошмарным сном, словно сам факт признания заново подпитывал его силами.
– И пусть там сгниет, – добавила Мэдди.
– Он там и сгниет. Просто я подумал… мне нужно поговорить с ним. Он – это я. Или был мною… Не знаю. Быть может, я смогу ему помочь. Многое из того, что в нем было… теперь этого больше нет. Я так думаю. Надеюсь. – В ту ночь на каменном поле то, что осталось от Джейка, оказалось живым – дрожащие, бессвязно бормочущие останки. Говоря словами Оливера, «он был выпотрошен». Оливер объяснил матери, что Джейк так долго полагался на демона у себя внутри – точно так же, как и демон полагался на него, – что без него просто потерялся. Боль наполняла его. Давала ему цель в жизни. Без нее Джейк превратился в марионетку, лишившуюся кукловода, – по крайней мере, так показалось Оливеру.
– В нем должен оставаться человек, мам. Посещения разрешены, я уже навещал Джеда…
– Ну хорошо. Всего один раз, – вздохнула Мэдди. – И отвезу тебя я, а не Калеб.
– Договорились.
– Вот и отлично.
– Второе, получается, связано с первым…
– Господи Иисусе, укрепи.
– Я хочу научиться водить машину.
У Мэдди вырвался непрошеный взрыв хохота.
– Ой, Олли! Милый ты мой ребенок! Даже не знаю, готова ли я к подобному стрессу. Пожалуй, лучше столкнусь еще с одним потенциальным апокалипсисом.
– Ну же! Через месяц мне стукнет шестнадцать. И я смогу получить права и…
– Мой сын водит машину… Твою мать!
– И я