— Соня?

— Вам сюда нельзя.

Сажусь напротив. На обшарпанном кофейном столике стопка глянцевых брошюр, где пожилые люди плавают, играют на лужайке в кегли. На стене заламинированная табличка: НАКРЫВАЙТЕ ЕДУ КРЫШКОЙ ИЛИ МОЙТЕ МИКРОВОЛНОВКУ!!!

— Что вам нужно? — спрашивает Соня.

— Сама не знаю.

Она дергает плечом, листая графики “Риск падений у пациентов”.

— Выходит, не было никакой аварии?

— Не было.

— Зачем она всем говорила, что вы погибли?

Соня закрывает папку. Видно, с какой силой она стискивает края.

— Моя мать была наркоманка, патологическая лгунья и еще черт знает кто. Она не могла сказать правду даже о погоде.

— Простите, — говорю. — Она была из тех, кто всех вовлекает в свою орбиту, понимаете?

— Не совсем.

— То есть... никто из нас не мог ей отказать. Все мы старались заслужить ее любовь.

— Так вы ничего подозрительного не замечали? Ни намека?

Смотрю ей прямо в глаза:

— Ни намека.

Соня фыркает.

— Вам видней.

— Мне же было всего двенадцать.