Он передает, что внизу, в комнате ожидания сидит Мойра Дэвидсон. Хочет получить разрешение подняться от самой Рошин, не желая вламываться к ней в палату силой.

– Она злится, – говорит брат. – Просто в ярости. На него злится, не на тебя. Я-то вижу. Но знаешь, Ро, кто во всем виноват? Дэвидсон, само собой, но не он один. Люк Миллер, вот кто! Это началось с него. Все то дерьмо, что с нами случилось. Думаешь, папа позволил бы тебе проводить время с Кевином, мать его, Дэвидсоном?

Рошин вздыхает. Она ненавидит Люка Миллера едва ли не больше, чем брат, но что тут поделаешь? Как им отомстить Миллеру?

– Знаешь, а ведь деньги отца все еще у него, – говорит Кевин. – Ро, я тут подумал…

Она едва может повернуть голову, чтобы посмотреть на брата.

– Мойра Дэвидсон предложит тебе деньги или что‑то еще. Так поступают люди ее сорта. Но… ты можешь потребовать кое-чего другого.

Тут Рошин хрипло выдавливает:

– Чего?

Она почти ожидает, что брат предложит ей обратиться к Дэвидсонам с просьбой позаботиться о Люке Миллере.

Может, идея и неплохая.

Но когда брат излагает ей свою, Роуз снова теряет дар речи.

Загнать Миллера в ловушку. Унизить его и вернуть деньги.

Слишком безумная мысль, чтобы обдумывать ее всерьез.

И все же…

– Ты хочешь отсюда выбраться или нет? – спрашивает брат. – Неужели собираешься остаться в Донеголе, где разгуливает это животное? Ты запросто освоишься в Лондоне.

Рошин не собирается оставаться в Донеголе.

Позже, поговорив с Мойрой Дэвидсон и узнав, как поступят с насильником, Рошин начинает разрабатывать свой план.

Лондон