Ковровая дорожка на лестнице впитала в себя потоп, и первые четыре ступеньки чавкали, как болото.

– Всему виной суп. Тебе нужно выпить побольше воды, чтобы промыть желудок.

– Да все не так уж и страшно, просто голова немного затуманилась, – сказала Сабина. – Как-нибудь справлюсь.

Они поднялись на второй этаж и услышали скрип до того, как увидели открывающуюся дверь. Вздрогнув, Сабина схватила Блю за руку.

– Господи!

– Это ветер. – Блю постаралась успокоить не столько Сабину, сколько себя саму.

– Какой еще ветер? – Сабина провела лучом фонарика по коридору к их комнатам. Дверь в ее комнату была открыта, но двигалась. Плавно качаясь из стороны в сторону. Отпрянув назад, она застыла на месте и провела свободной рукой по своим коротко остриженным волосам.

– Сюда! – Обернувшись, женщины увидели в противоположном конце коридора Милтона.

– Нам нужно забрать свои вещи, – сказала Блю.

– Это всего лишь вещи, – возразил старик.

Это всего лишь вещи, всего лишь одежда, обувь и нижнее белье. Примерно половина того имущества, что было у Блю.

– Можно будет забрать утром. – Сабина потерла глаза, нажала пальцами на виски; ее движения стали вялыми.

– Давайте попробуем немного поспать, – сказала Блю. – Завтрашний день обещает выдаться долгим.

– Сначала ты должна мне рассказать, черт возьми, что происходит, – сказала Сабина, когда они направились к Милтону и двери в его комнату, которую он распахнул своими ходунками. – Молли заметила, как я указала тебе на дверь в личные покои, она побоялась оставить тебя одну, поскольку ты могла заглянуть туда. Как ты думаешь, она беспокоилась за Джошуа или за фотографию?

– И за то и за другое, – сказала Блю.

Комната оказалась такой же чистой и белой, как и все остальные. Кровать была заправлена, на столике громоздились украшения, спасенные из гостиной, на полу стояла бутылка с водой. Заходя в комнату, Сабина споткнулась о порог. Блю подхватила ее, почувствовав в своих руках тяжесть безжизненного тела.

– Блю, я не… – начала было Сабина, и ее голос прозвучал воздушно-невесомым.

– Уложи ее в кровать! – сказал Милтон. – Готов поспорить, она выпила это чертово какао! Я же говорил не делать этого, говорил обеим!

– Это было в супе, – возразила Блю. – Господи, только представьте себе, что было бы, если бы Сабина еще и выпила какао!

Не обращая внимания на стиснувшую грудь панику, она успокоила союзницу, помогла ей добраться до кровати, отдернула одеяло и уложила ее. Блю почувствовала ее смятение, перетекающее в нее, непреодолимое желание заснуть, заснуть навеки, закрыть глаза и исчезнуть, иссиня-черное стремление никогда больше не просыпаться, если только она не сможет проснуться в объятиях любимого мужчины, однако тот умер на земле рядом с врезавшейся в дерево машиной Сабины.