– Как вас.

– Какая же она?

– Плоская.

– Я серьезно.

– Я тоже. Плоская, как блин. А сбоку уши.

– Какие уши?

– Слонов, которые ее держат.

– С вами серьезно…

Лиля надулась. Минут пять мы шли молча.

– Только это пока тайна, – продолжал я. – Ученые так поражены открытием истины, что не могут ее осмыслить. А летчики все знают. Да вот теперь еще вы.

– Нет, правда?

В голосе Лили было колебание.

– Вполне. Это ужасно, да?

– Наоборот… замечательно. Только вы все врете. Откуда-то сверху, точно срываясь со звезд, падал редкий снег. Он щекотал лицо и был виден только у матовых стекол фонарей. Он бестолково вился, налетая на них грудью.

– Постойте, – сказала вдруг Лиля, – вы слышите музыку?

Мы остановились. Тихая и нежная мелодия вальса неслась сверху вместе со снегом.

– Слышу. Это играет Аэлита.

– А по-моему, вон в том доме.

Мы стояли возле столовой N 14. Весь второй этаж ее был освещен, в окнах скользили тени. У меня сразу заныли окоченевшие ноги.

– Знаете, – сказал я, – там сейчас свадьба мо его друга. Вы не хотите пойти?