Абриш Розенберг дополнял свои путаные зоологические познания поэтическим домыслом, страстно желая придумать что-нибудь такое, что могло быть плодом только его воображения. Но ребятам как раз это и надо было, потому они и любили рассказы дяди Абриша. Сколько бы он ни рассказывал, они требовали еще и еще. А его и просить не надо было.

4

Был жаркий летний день. Ребята, покинув клетки диких зверей, шли по дорожке, проходящей между искусственными пещерами лисиц и волков и ведущей в царство пернатых. У их ног сновали павлины; рядом аист стоял действительно на одной ноге. Ребята кидали крошки рыбкам в пруд, заросший лотосами, и прислушивались к шуму поездов, прибывающих на Западный вокзал, до которого было рукой подать.

Яни Чуторка во что бы то ни стало хотел убедить аиста стать на обе ноги. Дядя Абриш прикрикнул на него:

— Оставь в покое аиста! Дети, не тревожьте его. Он делает это из принципа. Один раз аист прочитал в какой-то книге, что он стоит всегда на одной ноге, после этого его совершенно невозможно убедить стать поудобнее. Впрочем, это его дело и не стоит его разубеждать. У животных и так достаточно неприятностей. Вы думаете, что это шутка, целый день сидеть в клетке, особенно для животного, привыкшего как своей собственностью распоряжаться африканскими пустынями, где нет ни регулировщика уличного движения, ни светофоров и где можно бегать и прыгать, сколько вздумается? Или вы, может быть, думаете, что так приятно быть зоопарковым орлом? Бедный старый орел Гедеон — и почему его назвали Гедеоном? — целый день сидит на самом верху скалы, возведенной у него в клетке, откуда ему видны железнодорожные пути, ведущие к Западному вокзалу, и внушает себе, что он царь птиц. Бедняжка! Он уже окончательно впал в детство. Целыми днями сидит он у себя на скале и смотрит на скорые поезда, а заодно и на пассажирские с товарными (откуда ему знать, какие это поезда?); только иногда слетает вниз, когда ему приносят еду: два с половиной килограмма конины в день, и он так бросается на это мясо — как бы вам это лучше объяснить? — ну как будто оно добыто им самим где-то среди североафриканских гор, а не куплено для него дирекцией зоопарка за наличные деньги на центральной лошадиной бойне. В зоопарке двадцать четыре орла, но Гедеон среди них самый старый. Он был стар уже и тогда, когда попал сюда, но и до нынешнего дня у него еще не совсем зажила рана на крыле, которое ему подстрелили несколько десятков лет назад. Старик Гедеон сидит наверху и ведет себя так, как и подобает горному орлу из хорошей семьи.