– Так он годовой отчет заполняет. Видать, опять грешников по кругам растерял, а теперь дебет с кредитом свести не может, – хмыкнул темноволосый.

– Что ж, пойду разберусь, что там у него. Слушай, придержи деда пока, чтоб не потерялся.

– Лады.

Кабинет темноволосого больше походил на капитанскую рубку с огромными окнами, большим монитором и замысловатым пультом управления с бесчисленным количеством кнопочек и рубильников.

Внизу располагался гигантский зал, заставленный аккуратными рядами черных котлов с симметрично торчащими головами грешников. Котлы были украшены красной мишурой, а головы грешников – ободками с оленьими рожками. Аркадий поежился.

– Ну что, дед, садись, ща будем души терзать, – весело сказал темноволосый.

– А…а может, не надо… – слабо проблеял старик.

– Надо, дед, надо, – серьезно заверил парень и нажал на желтую кнопку. Аркадий зажмурился.

– …Прилетай, как самурай, и меня завоевай… – донеслось из динамиков фальшивое сопрано какой-то певички.

Старик открыл глаза и удивленно посмотрел на темноволосого.

– Это что?

– Русская попса. Бессмысленная и беспощадная. Гляди, как им не нравится.

Над залом с котлами пронесся дружный стон. Некоторые грешники предпочли заткнуть уши и нырнуть в кипяток.

– Эт еще что, у меня тут в загашнике ранний Скриптонит и Егор Крид есть.

Парень явно входил в азарт.

– Тебя как звать-то? – спросил старик.

– Лева. Левиафан, – представился темноволосый.

– Аркадий Палыч, очень приятно! Слушай, Лева, ты, случайно, не знаешь, как проклятья родовые снимают?

Левиафан внимательно посмотрел на старика.

– Знаю, конечно. Дед, а дед, ты кого проклял-то?