— И все же, какого же дурака ты свалял, мой милый.

Он облокотился на парапет. Не такого разговора ожидал он сегодня вечером. Ни упреков, ни обвинений, ни угроз не последовало. И, сидя в машине, он готовился к другому. Собирался достойно противостоять злобе и укоризне, столь естественных для женщины обманутой, а потому опасной, и ждал чего угодно, но только не той странной грусти, что звучала в словах и в молчании Мечи Инсунсы. Он вдруг осознал, что слово «обман» не к месту. Меча ни на миг не чувствовала себя обманутой. Даже в то утро, когда, проснувшись в отеле «Палас», обнаружила исчезновение Макса — и своего жемчужного колье.

— Это ожерелье… — начал было он, но тут же замолчал от внезапного осознания своей неловкости.

— Ах, ради бога! — В ее голосе звучало бесконечное презрение. — Я сию минуту швырнула бы его в море, если бы еще имело смысл что-то тебе доказывать.

Табачный дым вдруг показался Максу горьким. Поначалу он застыл в растерянности, полуоткрыв рот, словно на полуслове, а потом его пронизала внезапная странная нежность. Очень похожая на раскаянье. Он придвинулся бы к Мече, погладил бы ее по голове, если бы мог. Если бы она позволила. Но ведь он знал: не позволит.

— Что ты затеваешь, Макс?

Спрошено было совсем иным тоном. Жестче и суровей. Мгновение ее слабости, понял Макс, истекло скорее, чем были произнесены эти несколько слов. С непривычной, иноприродной тревогой, о существовании которой он до сих пор даже не подозревал, он спросил себя: а сколько бы длилась его слабость? То замирание, тот холод под ложечкой, которые он ощутил минуту назад.

— Не знаю. Мы…

— Я говорю не о нас. Я еще раз спрашиваю, что ты делаешь здесь, в Ницце? В доме Сюзи Ферриоль?

— Баронесса Шварценберг…

— Я отлично знаю, кто она такая. И знаю, что вы с ней не пара. Она тебе не подходит.

— Мы с ней сто лет знакомы. Тут кое-что просто совпало…

— Вот что, Макс. Сюзи — моя подруга. Не знаю, чего ты добиваешься, но надеюсь, что ее это никак не касается.

— Я ничего ни от кого не добиваюсь. И ничего не затеваю. И сказал уже, что веду теперь совсем другую жизнь.

— Тем лучше. Потому что при первом же подозрении я донесу на тебя.

Макс издал сквозь зубы смешок. Не вполне уверенный.

— Ты этого не сделаешь.

— Я бы на твоем месте не рискнула проверять, сделаю или нет. Тут не танцплощадка на «Кап Полонии».

Макс сделал шаг к ней. На этот раз — не рассчитанный заранее. Но в искреннем порыве.

— Меча…