— Да, конечно! Извини.

Вытащил из внутреннего кармана портсигар, ощупью вытянул сигарету, щелкнул «Данхиллом». Потом, не гася зажигалку, затянулся, выпустил дым и вложил сигарету не в пальцы ей, а прямо между полуоткрытых губ. При огоньке зажигалки снова, как и всякий раз, когда проблескивал маяк, различил ее неподвижный профиль, обращенный к морю.

— Ты мне не сказала, где твой муж.

Весь вечер он подбирался к этому вопросу. Минуло много лет, но слишком много воспоминаний теснилось у него в голове. Слишком яркие картины сохранились в памяти. Отсутствие Армандо де Троэйе определенно искажало ситуацию. Делало ее неполной, незавершенной. И еще более нереальной.

Дважды вспыхивал и мерк красный уголек сигареты, прежде чем Меча заговорила снова:

— Сидит в мадридской тюрьме… Его арестовали через несколько дней после начала мятежа.

— Несмотря на всю его известность?

Послышался горький смешок. Еле слышный.

— Скорей благодаря ей. Это ведь Испания, не забудь. Райские кущи для завистников, варваров и подлецов.

— Пусть так, но я все равно не понимаю… Почему он? Я не знал, что он имеет отношение к политике.

— Политика никогда не имела для него значения. И друзья у него были и левые, и республиканцы, и правые, и монархисты. А его международный успех вызывал у многих злобу. Кроме того, врагов ему добавили интервью в «Фигаро», где он сетует на хаос и критикует правительство. И, будто всего этого мало, республиканское информационное агентство возглавляет коммунист и тоже композитор — весьма-весьма посредственный… Мягко говоря. Ну, вот я все тебе и сказала.

— Я был уверен, что его громкое имя избавит вас обоих от любых неприятностей. Влиятельные друзья, международное признание…

— Армандо тоже так думал. И я. Вышло иначе.

— Ты была там?

Меча кивает. Военный мятеж застал их в Сан-Себастьяне, и Армандо де Троэйе, увидя, какой оборот принимают события, убедил ее перейти границу. Сам он намеревался встретиться с женой в Биаррице, но перед этим должен был автомобилем добраться до Мадрида и уладить там кое-какие семейные дела. Его задержали немедленно по приезде — донесла консьержка.

— Ты о нем что-нибудь знаешь?

— Было одно-единственное письмо — три месяца назад, из тюрьмы Модело. Судя по всему, он и сейчас там. Я поставила на ноги всех друзей, обращалась и к Пикассо, и в Международный Красный Крест. Мы пытались обменять его на кого-нибудь из тех, кто сидит у франкистов, но безрезультатно. Мне очень тревожно. Постоянно доходят известия о казнях с обеих сторон.

— Но тебе хватает денег вести прежний образ жизни?