– Правильно полагаете. Я только что привел в негодность мой телетайп. А телефоном пользоваться не отважусь.
Из того же сейфа консул достал коробку «Партагас», где оставалось три сигары. Одну предложил Фалько, другую сунул себе в рот, а третью спрятал в нагрудный карман пиджака, откуда выглядывал белый уголок платка.
– Эти Республика не покурит, – сказал он, покуда Фалько подносил ему огня.
Потом отошел к письменному столу, открыл ящик и вернулся с бутылкой «Курвуазье» и двумя бокалами, с которых сдул пепел.
– Коньяк пьете?
– Пью все, что нальют.
– Тогда простимся как подобает.
Они выпивали и курили не торопясь. За окном расстилалась великолепная панорама порта, раскинувшегося по ту сторону стены: солнце освещало пакгаузы, навесы, краны – и серые силуэты военных кораблей перед волноломом. Вдалеке, на горизонте, за вершинами гор, увенчанных башнями замков, собирались тучи.
– Жаль, что приходится уезжать, – сказал консул. – Три поколения моей семьи жили здесь, понимаете? Но времена нынче скверные… Слышали – у кладбища утром обнаружили еще один труп? Сына портного с Калье-Майор
Фалько бесстрастно сделал глоток. Коньяк оказался отличный и хорошо выдержанный. Согревал и нежил. Сигара тоже была на редкость хороша. И вообще хорошо быть живым, сказал он себе, курить
– Занятная у вас работа, – как бы между прочим заметил консул. – Я бы с вами не поменялся… По крайней мере, у меня хоть дипломатический паспорт есть.
Фалько выразительно сморщился:
– Здесь, в Испании, это недорого стоит.
– Вы правы, правы… – Консул показал на засыпанный пеплом кабинет и чемоданы в соседней комнате. – По этой причине я предпочитаю без нужды не рисковать. И часа через два, если все пойдет хорошо, я буду, как у вас тут говорят, смотреть на быков из-за барьера.
– Я вам завидую. Да.
Консул окинул его пытливым взглядом, будто сомневался, что Фалько говорит правду.
– Когда расшифруете сообщения? – спросил он.