Фалько с интересом следил, как они подошли к террасе кафе и остановились в нерешительности, тщетно высматривая незанятый столик. Все были очень молоды, и только двое – постарше годами и званием. А из этих двоих один носил на голове фуражку с козырьком, а на рукаве – артиллерийскую эмблему и нашивки унтер-офицера.

– Гляди, фашисты приперлись! – крикнул один из соседей Фалько. – Чего вылупились?

– Я высматриваю, нет ли тут мамаши твоей, чтоб обслужила, – ответил матрос с миноносца.

Торгаш начал было вылезать из-за стола, но боцман по прозвищу Негус удержал его за руку.

– Не заводись… не будем вечер портить, – сказал он спокойно.

Старшина-артиллерист в свою очередь отпихнул товарища:

– Мамашу, паренек, сюда не впутывай.

С обеих сторон сжались кулаки, засверкали глаза. Один из сидевших звучно отхаркнулся и сплюнул на пол. Еще немного – и началась бы свалка.

– Не надо бы здесь собачиться, – сказал старшина, поворачиваясь к боцману с «Маунт-Касл».

Сказал как равному, пусть и с легким упреком, и Негус принял этот тон. Выдержал его взгляд и слегка кивнул. Матрос, который задирался первым, начал было еще что-то говорить, но боцман, резко обернувшись, велел ему заткнуться:

– Здесь не место.

– Да плевать я хотел с высокой колокольни…

– Я сказал: здесь не место, черт возьми!

Теперь старшина чуть заметно кивнул боцману. Как мужчина мужчине. Фалько заметил, как старшина почти инстинктивно начал поднимать руку к козырьку, но оборвал движение на середине. Собирался уже проследовать со своими людьми дальше, когда Негус сделал ему знак.

– Куда ты их ведешь? – спокойно спросил он, не вставая со своего стула.

Тот после недолго колебания оглядел своих и вновь перевел взгляд на боцмана. Сунул руки в карманы.

– А тебе что?

– Чтоб опять не перехлестнуться… Сам видишь – добра не будет…

Старшина задумался на миг.