Жан Саблон исполнял теперь «Vous qui passez sans me voir»[1031], а марихуана начала оказывать свое действие. Фалько освежил рот глотком абсента и сел поудобней и поглубже. Но прежде вытащил из кобуры браунинг, положил под диван. Когда пьешь или балуешься с травой или чем почище – никакого оружия под рукой. Святой закон.
Мойра прикоснулась к его руке.
– У меня остались о тебе чудные воспоминания, мой мальчик, – сонно пробормотала она.
– А у меня – о тебе.
Они какое-то время сидели молча, слушали музыку и по очереди затягивались самокруткой.
– Ты не устал от такой жизни? – спросила она.
– Какой?
– Сам знаешь какой. Опасной. Непредсказуемой.
Фалько качнул головой:
– Разве бывает другая? Кто-то верит, конечно, что бывает. А это не так. Но ты-то знаешь, что она всегда такая.
– Да мы с тобой знаем, а вот другие – нет. В этом вся разница.
– Верно.
Мойра вытянула вперед прикрытый рукавом обрубок.
– Мы познакомились в двадцать втором году.
Фалько улыбнулся – прошлое оживало.
– Город пылал до самой гавани. Ты поднялась на борт вся в черном… рука на перевязи… Оглядывалась по сторонам с каким-то вызовом… Больная, в сильном жару… Смертельно бледная и божественно красивая…
– Это была другая Мойра. – Левой рукой она сжала его запястье. –
– Нет.