Но тихо не получилось. Человек в подтяжках потянулся к ящику стола, и тогда Фалько снова нажал на спуск. У него в этот миг не было намерения убивать или не убивать – он действовал безотчетно, инстинктивно, но все же достаточно осознанно, чтобы не попасть в грудь или в голову. Пуля чиркнула по столешнице, стесав ее, как рубанком, и вместе с тучей щепок рикошетом попала в руку, тянувшуюся к ящику.

Фалько обогнул стол, держа на мушке человека, который отпрянул и стал отступать к стене, пока не уперся в нее спиной, придерживая одной рукой другую, окровавленную и исцарапанную. Он был худощав, с густейшими курчавыми волосами, сросшимися бровями и плотной, трудно поддающейся бритве щетиной на щеках и подбородке. Лицо его было искажено от боли. Поджарый и жилистый, с крестьянским лицом, мельком подумал Фалько, такому больше пойдет берет, чем фетровая шляпа. Не с крестьянским, вспомнил он, а с шахтерским. Перед ним собственной персоной предстал Навахас. Коммунист, ветеран мурсийской ЧК. А ныне – новый резидент республиканской разведки в Париже.

– Моргнешь – башку прострелю.

Сильно побледневший Навахас смотрел на него, снизу обхватив раненую руку – она судорожно подергивалась и обильно кровоточила. Вероятно, ему было очень больно, потому что колени у него подгибались, и он сползал по стене, пока наконец не присел на пол.

Фалько, продолжая целиться в него, свободной рукой достал из ящика пистолет «ТТ» и сунул в карман. Потом выключил радио. Учащенный пульс мало-помалу пришел в норму. Зато заболела голова.

– Все в порядке? – раздался у него за спиной голос Санчеса.

И сам он, держа револьвер в руке, подошел удостовериться. Фалько кивнул.

– А что там с женщиной?

– Я ее связал.

– Француженка?

– Наша.

– А толстяк?

– Ему очень неважно, но еще трепыхается.

– Присмотрите за этим. Сейчас вернусь.

Он вышел в коридор.

Женщина – выкрашенная перекисью блондинка слегка за тридцать – сидела на полу у столика, и лицо ее было искажено ужасом. Санчес заткнул ей рот и стянул руки и ноги широким лейкопластырем. В нескольких шагах от нее был близорукий толстяк. Судя по кровавому следу, он, вероятно, сумел проползти немного и сейчас лежал на боку, дыша слабо и неровно. Фалько, постаравшись не выпачкаться в крови, залез к нему в карман пиджака и достал бумажник и паспорт – Хулиан Перес Туррильяс, сорока четырех лет, уроженец Берхи в провинции Альмерия. Среди других документов имелось и удостоверение агента Управления общей безопасности с гербом Республики. Фалько спрятал все в карман, приставил дуло к голове умирающего и спустил курок.