Вернувшись в гостиную, он присел на корточки возле Навахаса, который полулежал у стены, поддерживая раненую руку. Темные, заволоченные страдальческой мутью глаза с ненавистью уставились на Фалько. Тот уже понял, что красный – кто угодно, но не трус.

– Мы сторонники генерала Франко, – сказал Фалько, кивнув на Санчеса, который, молча опершись о стол, наблюдал за ними.

– Вы, – сквозь зубы процедил Навахас, – мрази фашистские.

Фалько перехватил устремленный в никуда взгляд Санчеса.

– Можешь считать, что уже отвоевался, – сказал Фалько. – Если ответишь на мои вопросы.

Навахас с неимоверным усилием скорчил гримасу, которая должна была изображать улыбку.

– Да пошел ты… – сказал он и забористо выругался.

Фалько кивнул, словно раздумывая, не последовать ли этому совету. Потом положил «браунинг» на пол и потянулся взглянуть, в каком состоянии рана, однако Навахас быстро отдернул руку и сейчас же скривился от боли, стиснув зубы, чтобы не застонать.

– Ты можешь выбраться отсюда, если…

– Я ведь уже сказал, куда тебе отправляться.

Фалько внимательно оглядел его. Как профессионал профессионала. Людям интересны только победители, подумал он. И только определенной категории победителей интересен проигравший.

– Мне известно, кто ты и откуда, – медленно проговорил он. – Зовут тебя Эмилио Навахас Конеса. Как-то раз ты приказал своим людям убить меня, но они не справились.

– Не знаю, о чем ты толкуешь.

– Еще бы. Но я-то знаю… Прежде чем тебя направили в Париж, ты от усердия носом землю рыл в красной зоне. Дважды – самое малое – побывал в России: думаю, на переподготовке, как там говорят, а в Испании арестовывал, пытал и казнил и правых, и левых. И коммунистов, и троцкистов-анархистов. Кое-кто из твоих жертв заслужил такую участь, кое-кто пострадал безвинно. Все зависит от точки зрения, да и вообще это не мое дело. Я не судья праведный и не меч карающий.

– А кто же ты?

– Тот, кто просто делает свою работу. И ничего личного, поверь. Вот только что пристрелил малого, которого и знать не знал, – твоего товарища Хулиана. Вы ведь с ним, полагаю, были товарищами? А сейчас, если не ответишь на мои вопросы, покончу и с тобой.

Навахас презрительно скривил губы:

– Ты так и так меня кончишь.

– Может, да, а может, и нет. Но во всяком случае, пока нам есть о чем говорить, будешь жить. Лучше уж так, чем никак, а?

– И что тебя интересует?