Шофер усмехнулся.

Видимо, его успокоило, что обер-лейтенант знает о назначении зеленого фургона.

— Так куда же мы катим на этой, как говорят русские, душегубке, приятель?..

— Душегупка, — сказала Урзула. — Это что, господин обер-лейтенант?

Коробов осторожно коснулся рукой большой синей пуговицы на пальто девочки.

— Здесь — твоя душа. И если ее погубить, твою очень славную душу, то получится ду-ше-губ-ка. Вот так, Ульхен. — Он повернул лицо к шоферу. — Вы забыли ответить мне, приятель…

— Приказано прибыть в Эберсвальде, в военный городок, не позднее семи утра завтра, господин обер-лейтенант! — Шофер поправил фуражку. — Если русские свиньи не разбомбят нас по дороге…

— Э, вы пессимист, приятель.

— Я просто немец, доживший до проклятого сорок пятого года, господин обер-лейтенант…

Машина тяжело прогрохотала по грязному дощатому настилу узкого моста через какой-то ров, пересекающий подножье пологого холма.

— Девочка, смотри на небо, — сказал шофер. — Если увидишь самолеты, скажешь…

— Да, господин солдат, — вежливо улыбнулась Урзула, отодвигаясь от Коробова к правой дверце просторной кабины.

— Мы доедем, Ули, — сказал Коробов. — Нам нельзя не доехать.

58

Человек в Москве читал:

«Коробов звонил из Эберсвальде по армейскому телефону. Фрау Лило фон Ильмер погибла при бомбежке Данцига, все ее вещи сгорели вместе с машиной. Сообщите по любому каналу возможность замены. Имеющаяся рация не справляется с объемом информации, реальна угроза ее фиксации станциями радиоперехвата. Четвертый на допросах молчит. Допрашивал четыре раза лично бригаденфюрер СС Мюллер. Профессор Макс де Кринис покончил самоубийством. Привет! Циммерман».

«Коробов звонил из Эберсвальде по армейскому телефону. Фрау Лило фон Ильмер погибла при бомбежке Данцига, все ее вещи сгорели вместе с машиной.

Сообщите по любому каналу возможность замены. Имеющаяся рация не справляется с объемом информации, реальна угроза ее фиксации станциями радиоперехвата.

Четвертый на допросах молчит. Допрашивал четыре раза лично бригаденфюрер СС Мюллер.

Профессор Макс де Кринис покончил самоубийством.