В субботу 12.06.2005 (день 9 после первой операции) поверх Т-образного дренажа отошло около 200 мл тёмной крови и сгустков… На обходе присутствует сибиряк Миша:

– Ну, теперь пойдёт… там жёлчь + панкреатический сок разъедают всё…

Я уже не беру больную в операционную – просто с хорошим польским анестезиологом Володей Жаровым я сам каждый день меняю повязку с мытьём живота в отделении интенсивной терапии.

Сегодня (14.06.2005 – день 11 после первой операции) приглашаю на перевязку своего регистрара и Олега:

– Ребята, она похорошела. Я улетаю в Европу… Перевязки делать каждый день. Живот закрывать не будем – идём на развитие грануляций на кишках, а потом на скин-графт (свободная кожная пластика)… в лучшем случае закроем просто кожу над кишками. Нам нужно, чтобы она выжила – грыжей будем заниматься потом. Обязательно сочетать парентеральное питание с питанием через еюностому. Т-образный дренаж держать до закрытия живота.

Я действительно плохо спал все эти 11 дней. Теперь моя Хильда выглядит хорошо… Я могу улетать. Я верю ребятам – они не подведут.

На другой день после первой операции я вручил родственнице больной счёт на 2800 рандов… В счёте я написал:

– С 8:00 утра 04.06.2005 ваша сестра становится государственной больной – никто из врачей не имеет права предъявлять вам счёта.

Тхлелане встретил меня на третий день и спросил о находках во время операции… Я рассказал.

– Слава, я в тот день был очень усталый… Они тебе заплатили?

Узнав о сумме, которую я указал в своём счёте, он сказал:

– Ты знаешь, сколько с них запросил доктор Райфордт? Не угадаешь… Пятьдесят тысяч рандов!! (1 доллар = 7 рандам.)

В последний рабочий день узнаю, что ответственный за отделение реанимации анестезиолог решил перевести мою Хильду в палату: места в реанимации нужны для критических больных!

Я к нему:

– Дорогой, больная с открытым животом, с огромными потерями жидкости и электролитов через гастростому, дуоденостому, абдоминальные дренажи, с постоянно падающим гемоглобином не может адекватно контролироваться в палате!

– Да-да-да… Если так, то, конечно… – соглашается лиловый конголелзец.

Но я ему не доверяю. Не доверяю я и поляку с русской фамилией Жаров. Я говорю сестре больной:

– У вас хорошие отношения с суперинтендантом Шулумане – поговорите с ним. Скажите, что доктор Рындин просит его поддержки для содержания больной в реанимации.

Получаем поддержку Шулумане…

Для надёжности звоню Маховскому: