– Если станешь делать, как тебе велят, ему ничто не будет угрожать, – ответил Роков. – И помни, что ты здесь по своей вине. Ты явилась на борт по собственной воле и должна отвечать за последствия. Я и мечтать не мог, – добавил он себе под нос, – что мне улыбнется такая удача.

Затем Роков вышел, заперев дверь каюты, в которой осталась его пленница, и несколько дней она его не видела. Истинная причина этого заключалась в том, что Николай Роков был неважный моряк, и небольшой шторм, в который попал «Кинкейд» с самого начала плавания, уложил негодяя в койку с тяжелейшим приступом морской болезни.

За все это время единственным посетителем Джейн был некий неотесанный швед, кок «Кинкейда», носивший ей отвратительно приготовленную еду. Звали его Свен Андерссен, и единственным предметом его гордости было то, что его фамилия писалась через два «с».

Он был высок и костляв, с длинными соломенными усами, нездоровым цветом лица и грязными ногтями. Самого его вида и зрелища того, как он погружает немытый палец в едва теплое рагу, было достаточно, чтобы лишить молодую женщину аппетита. Судя по всему, рагу, которое он постоянно готовил, было вершиной его кулинарного искусства.

Его маленькие голубые, близко посаженные глазки всегда смотрели куда-то вкось, мимо нее. Во всей внешности кока было что-то вкрадчивое, даже походка напоминала кошачью. Но длинный тонкий нож, всегда просунутый за сильно засаленный шнур, которым был подпоясан испачканный фартук, подкреплял самые зловещие предположения касательно характера этого человека. Скорее всего, нож был не более чем орудием ремесла, но Джейн никак не могла избавиться от чувства, будто швед ее провоцирует, и она предпочла бы видеть его в менее опасном оснащении.

Этот угрюмый человек всегда вел себя с ней грубо, но Джейн, когда он приносил еду, не забывала вознаградить его приятной улыбкой и словами благодарности, хотя чаще всего была готова вышвырнуть почти все содержимое блюда через крохотный иллюминатор каюты, едва за коком захлопывалась дверь.

В дни страданий, начавшихся после того, как Джейн Клейтон лишилась свободы, ее занимали только два вопроса: где находится муж и куда спрятали сына. Она не сомневалась, что мальчик, если он, конечно, жив, находится на борту «Кинкейда», но оставалось только гадать, жив ли Тарзан после того, как его привезли на эту злосчастную посудину.

Ей, разумеется, было известно о той глубокой ненависти, которую Роков питал к Тарзану, и она могла себе представить лишь одну причину, по которой тот мог заманить ее мужа на «Кинкейд», – чтобы без какого-либо риска предать его смерти в отместку за то, что он воспрепятствовал планам Рокова и в конечном итоге дал показания, благодаря которым негодяй оказался во французской тюрьме.