– Госпожа Деррик, я Фарах, – произнес он с той же решительностью, с какой смотрел на нее. – Здесь недалеко есть место, где можно поговорить.

Она скользнула на пассажирское сиденье и стала наблюдать, как он втискивает тело обратно в машину. Разыскать его оказалось несложно. Один контакт вывел на другой, пока оставшиеся пять рукопожатий не привели к одному: подруга, преподававшая в Школе международных отношений имени Эллиотта; старший служащий сомалийского отдела Государственного департамента; имам крупной мечети в Миннеаполисе; и наконец родственник из подклана Фараха, живший с ним на одной улице. Труднее оказалось убедить его, что Исмаил Адан Ибрахим, которого она представляла, действительно был сыном его сестры. Он решительно это отрицал, пока она с помощью Исмаила не перечислила всех его предков по отцовской линии до четвертого колена. На этом он отказался от сопротивления и согласился встретиться с нею.

– Здесь всегда так холодно? – спросила она, грея руки над вентиляционными отверстиями на приборной панели.

Он выехал на улицу.

– Зима суровая. Но это хорошее место для воспитания детей.

– Сколько у вас детей? – поинтересовалась она, чтобы завязать разговор.

– Трое. А у вас?

– У меня никогда не было детей.

После многих лет практики это признание произносилось легко, и все же где-то в глубине сердца оно отдалось тяжестью. Это не было осознанным решением, скорее следствием выбранного ею образа жизни – нескончаемая работа, которую невозможно остановить, как скоростной поезд без тормозов; накапливающиеся дела и клиенты, нуждающиеся в помощи люди, семьи, компании; мужчины, с которыми она встречалась, и тот единственный, за которого она наконец вышла замуж, все – такие же рабы своих профессий. Порой, когда она видела мать, прижимающую к себе младенца или качающую ребенка на качелях, у нее на миг возникало желание занять ее место, но потом она вспоминала гору своей ответственности, людей, которые от нее зависели, жизни, висящие на волоске, и это желание всегда ее покидало… Хотя боль никогда не стихала полностью.

Когда Фарах замолчал, Меган откинулась на спинку кресла и стала смотреть на проплывающий мимо город. Вскоре небоскребы сменились многоквартирными домами, одноэтажными магазинами, выстроившимися вдоль дороги, и жилыми микрорайонами, этими безликими отпечатками пальцев пригорода. Через какое-то время Фарах свернул на стоянку перед торговым комплексом со стеклянными витринами. Там он махнул рукой парковщику и нашел свободное место среди скопления машин.

– Это сомалийский магазин, – сказал Фарах. – В городе таких несколько. Этот принадлежит мне.