Его первой мыслью было: «Убит?!» — и даже мелькнула еретическая мысль о том свете, но как раз света-то и не было.

Он был в кромешной тьме, в памяти загорались и гасли картины, казалось, только что закончившегося боя, на голос настойчиво звал, а чьи-то руки тормошили его. Алексей узнал Сашкин голос и вспомнил, где он.

— Эх, черт, видно, сильно его вдарило. Крови нет, сердце бьется, должно, контузия — а куда мы с ним?

Алексей понял последние Сашкины слова и сразу подумал, что не будет обузой ему и тем, кто остался жив, и постарался пошевелиться. Ему это удалось, и, хотя тело ныло, как будто его долго и тщательно били, он почувствовал, что не ранен и может двигаться.

— Сашка, где ты?

— Здесь, здесь, товарищ командир. Завалило нас тут на. . .

Сашкин мат, который в его устах давно уже был привычен и обыден Алексею, сейчас прозвучал ему сладчайшей музыкой.

— Кто жив, кроме тебя?

— Кроме меня? — Алексей почувствовал Сашкину усмешку. — Кроме меня — я да Семенов. А теперь вот вы.

— Что же, всего трое? — как бы не поверив, спросил Алексей. — А наверху ведь пятеро еще оставалось, я помню, они в подвал спустились, Грибанова, правда, принесли раненого…

— Где он, тот подвал, лейтенант? Всех завалило. Меня по башке так трахнуло, до сих пор круги перед глазами, у Семенова рука сломана, очки потерял, правда, ему тут все равно. А ты, старшой, совсем в рубашке родился, — с какой-то завистью сказал Сашка. — Балка свалилась, рядом с твоей головой упала, на ладонь не достала, а что сверху сыпалось — все на нее падало, я еще лежал и думал: вот повезло комроты, — засмеялся Сашка. — Пока меня по кумполу не садануло, все завидовал.

— Погоди-ка, а раненые… моряк тот?..

Сашка промолчал. Алексей не стал больше спрашивать, и так было ясно.

— Почему так темно?

— По времени ночь, а по другому по всему — капитально нас завалило — чуешь, дышать тяжело.

Алексей машинально вздохнул, и ему правда показалось, что воздуху как будто не хватает и он какой-то вязкий. Ощупывая вокруг себя руками, он осторожно сел и решительно сказал:

— Ищите лопаты, штыки — будем откапываться.

— Куда откапываться, старшой? Кругом немцы, чего зря дрыгаться?

— Кончай болтать. Дырку к воздуху пробьем, тогда подумаем, а не успеем пробить — и думать не придется.

Они старательно ощупали каждый сантиметр окружавшей их корявой поверхности, натыкаясь друг на друга.